Восточная Европа после победы Трампа

Можно сказать, что у Дональда Трампа было свое видение Восточной Европы во время его первого срока. В июле 2017 года он принял участие во втором саммите Инициативы трех морей, состоявшемся в Варшаве. Как и ожидалось, после встречи в Варшаве многие комментаторы писали о будущих проектах в области энергетики, инфраструктуры и цифровизации, которые будут инициированы США c участием всех стран Восточной Европы, от Балтики до Средиземноморья. По сути, Инициатива трех морей основана на старой геополитической концепции Междуморья (Międzymorze), или Интермариума, разработанной Юзефом Пилсудским сразу после Первой мировой войны. Цель заключалась в том, чтобы географически разделить территории, находившиеся под советским контролем на востоке и немецким на западе, объединив этот регион. В принципе, идея Пилсудского полностью совпадала с идеями Хэлфорда Маккиндера, и поэтому Междуморье можно было рассматривать как инструмент британской геополитики. Аналогичным образом, сегодня Инициативу трех морей можно рассматривать как инструмент трансатлантической геополитики. Однако проблема, существовавшая сто лет назад, актуальна и сегодня. Что является фактором гомогенизации стран Восточной Европы, который приведет к их интеграции? Ведь они по-разному воспринимают вызовы, риски, угрозы; отличается и исторический опыт, географическое положение, структуры экономических систем.

Различия между странами и людьми в этой области настолько явные, что их трудно объединить в одно целое. Что касается остальных стран, то восточноевропейский регион уже в значительной степени интегрирован в ЕС, поэтому нет необходимости инициировать новое субрегиональное объединение. Кроме того, Трамп, споткнувшись об американское «глубинное государство» и обычно очень поверхностно инициируя свои предложения, так и не определился в отношении «трех морей». Допустим он хотел укрепить американское влияние в Восточной Европе, у него был и геополитический расчет, объясняющий это (разделение Германии и России, у которых в то время были довольно прочные двусторонние отношения, особенно в сфере энергетики), но оставалось неясным: как он хотел это сделать? Помимо оптимистичных заявлений большого числа комментаторов, никакого дальнейшего прогресса в реализации этого плана не произошло. С уходом Трампа и сопутствующим кризисом, возникшим во время пандемии, Инициатива трех морей также была забыта. Она продолжала функционировать по инерции, не принося конкретных результатов. Поэтому есть сомнения, вернется ли Трамп к ней во время своего второго срока?

На самом деле, глядя на нынешнюю ситуацию в Восточной Европе, в первую очередь возникает вопрос не о том, к чему может вернуться Трамп, а о том, что ждет американского президента в этом географическом регионе? За последние четыре года ситуация значительно изменилась, обстоятельства стали гораздо сложнее, чем во время его первого мандата. Конечно, ситуация в основном изменилась в связи с эскалацией конфликта в Украине. ЕС вместе с администрацией Байдена рассматривал все свои решения, касающиеся Восточной Европы, в контексте украинского кризиса. И это способствовало усложнению обстоятельств.

В Молдове и Грузии (которые нельзя отнести к Восточной Европе, но в контексте действий администрации Байдена и ЕС они разделили судьбу восточноевропейских государств) Брюссель хотел открыть так называемый второй фронт против России. Проблематизация ситуации в Приднестровье или Южной Осетии представляла собой возможность прямого ослабления позиций России, отсюда и чрезмерное вмешательство западных акторов во внутренние дела Молдовы и Грузии. Без помощи ЕС и манипуляций с выборами (за счет голосов молдавской диаспоры) Майя Санду не победила бы на выборах в Молдове, а провалившаяся попытка свержения партии «Грузинская мечта» из правительства в Тбилиси стало причиной перехода к новому этапу – попытке организовать цветную революцию. Эпилогом в обоих случаях является дестабилизация обеих стран – политическая и социальная – с весьма туманными последствиями в будущем.

На хронически нестабильных Балканах, пытаясь дисциплинировать сербский фактор (Сербию и сербское образование в Боснии и Герцеговине), Вашингтон и Брюссель ухудшили ситуацию в Косово и Боснии и Герцеговине (в частности, позволив Альбину Курти провести целый ряд крайне репрессивных мер против сербского населения в северном Косово), а также в Северной Македонии, где их выразители потерпели полное фиаско на выборах. В Болгарии даже после семи последовательных выборов нет жизнеспособного парламентского большинства, поэтому агония там продолжается. В Черногории каким-то образом было создано парламентское большинство, но после десятилетий стабилократического правления Мило Джукановича это большинство трудно сохранить, а в обществе сохраняется напряженность. В Албании участились случаи обвинения в адрес премьер-министра Эди Рамы, дефицита демократии и криминализации властей, а депопуляция страны приобретает тревожные масштабы. Греция до сих пор не оправилась от мер жесткой экономии, введенных десять лет назад, за которыми последовали миграционный кризис и растущая напряженность в двусторонних отношениях с Турцией.

Нарастание напряженности обнаруживается и в польско-белорусских отношениях, а регулярные военные учения сил НАТО на восточной границе, в Западном Полесье, являются зловещим намеком на то, что украинский конфликт может еще более расшириться. Новым Верховным представителем ЕС по внешней политике и политике безопасности станет бывшая премьер-министр Эстонии Кайя Каллас, а комиссаром по вопросам обороны и космоса – бывший премьер-министр Литвы Андрюс Кубилюс. Рост влияния прибалтийских республик, возглавивших распространение антироссийской истерии и потребовавших широкой и всесторонней поддержки Владимира Зеленского, совершенно несоизмерим с их реальным значением в ЕС и НАТО, но это неизбежная реальность, которую невозможно изменить. Правительства Чехии (после поражения на выборах Андрея Бабиша), Хорватии и Румынии неизменно следовали всем действиям НАТО и ЕС и полноценно  в них участвовали, их лояльность Байдену и Брюсселю не подвергалась сомнению, поэтому трудно ожидать, что этот курс внезапно изменится.

Конечно, в Восточной Европе Трамп может рассчитывать на венгерского премьер-министра Виктора Орбана как на стратегического союзника, а также на хорошие отношения Орбана с Александром Вучичем в Белграде, Робертом Фицо в Братиславе и Милорадом Додиком в Баня-Луке. В какой-то перспективе он может рассчитывать и на новых союзников в Софии, Скопье или Праге после следующих выборов, но это связано с целым рядом предварительных условий, которые должны быть выполнены. Инициативы Трампа необходимы для их реализации, но все во многом зависит от будущих отношений ЕС с Трампом, а также от ситуации в Украине. ЕС слишком много вложил в Украину – в военном, политическом и финансовом плане, – чтобы сейчас легкомысленно поменять свой подход.

Восточная Европа не разделена на «за» и «против» Трампа, хотя есть немало тех, кто его недолюбливают, в первую очередь в странах Балтии. Это политическое пространство, которое в течение последних четырех лет было распылено повторной актуализацией старых кризисов или возникновением совершенно новых, что способствовало как поляризации обществ внутри восточноевропейских стран, так и росту межгосударственной или межэтнической напряженности в некоторых конкретных случаях. В зависимости от того, какие решения примет Трамп в этих конкретных случаях, будет формироваться и отношение к нему.

В любом случае, предложения Трампа по урегулированию украинского кризиса, которые он озвучил во время предвыборной кампании, будут определять дальнейшую политическую динамику в Восточной Европе, но иллюзорно ожидать, что его предложения приведут к долгосрочной стабилизации ситуации. Проще говоря, за последние четыре года обстоятельства стали более сложными. В то же время следует учитывать, что предыдущие инициативы Трампа были в основном поверхностными и схематичными, что в подобных ситуациях может привести к новым дилеммам. Кроме того, в этих сложных обстоятельствах можно ожидать различных манипуляций и посредничества. Единственное, что можно сказать с уверенностью после американских президентских выборов, – это то, что «глубинное государство» не смирится с таким исходом. Если Трамп станет препятствием для реализации их прежних амбиций, в том числе в Украине, они будут использовать все имеющиеся в их распоряжении инструменты, чтобы помешать ему. В Восточной Европе существует так много инструментов, которые могут быть использованы для препятствования Трампу, что их трудно перечислить. Молдова, Грузия, Балканы, Беларусь – все это темы, которые гипотетически могут стать предметом злоупотребления.

Как и во времена Юзефа Пилсудского, в регионе между Балтикой и Средиземноморьем остается много вопросов. Они остались бы открытыми, даже если бы исход президентских выборов в США был другим. Победа Дональда Трампа – это новый момент, он совершенно по-другому осмысливает предыдущие процессы. Но какими будут результаты продолжающейся нестабильности, сейчас предсказывать не стоит. Ведь на будущие результаты будут влиять показатели, которые на данный момент не только непредсказуемы, но и неизвестны.