Год 2025-й: великий и ужасный

Трамп уничтожит доллар, Китай направит 7 триллионов долларов для стимулирования своей экономики, а электрификация убьет ОПЕК. Это лишь некоторые из «скандальных» прогнозов, которые САКСО Банк (SAXO Bank), как это происходит каждый декабрь, публикует на предстоящий год. Однако события недавнего прошлого показали нам, что составление прогнозов может быть настоящей азартной игрой, поскольку неопределенность, как геополитическая, так экономическая, и финансовая, оставляет открытыми сценарии, которые сегодня могут показаться лишь плодом воспаленного воображения. Многие цепляются за надежду или просто за иллюзию, что после инаугурации президента США 20 января 2025 года многие тучи, которые сейчас нависают над будущим, рассеются,  но это будет зависеть от того, скольких и прежде всего каких обещаний, которые были даны во время жаркой избирательной кампании, фактически будет придерживаться новая администрация США.

Чтобы нагнать ещё больше страха, как будто уже происходящих геополитических кризисов недостаточно, в конце 2024 года неожиданно произошло несколько политических кризисов. В Сирии после внезапного и беспрепятственного марша на столицу повстанческих сил президент бежал из Дамаска, оставил разделенную страну со многими неизвестными относительно её будущей территориальной целостности и, в более общем плане, относительно стабильности Ближнего Востока, учитывая израильские и турецкие претензии в регионе. В Южной Корее действующий президент за одну ночь сначала объявил военное положение и подверг Парламент нападению со стороны спецназа, затем, внезапно отступив из-за единогласного голосования самого Парламента, отозвал свое решение и теперь сам замешан в судебном процессе по делу об импичменте, что может привести в тупик южно-корейскую политическую жизнь, и это может иметь очень серьезные последствия также для экономической ситуации в этой азиатской стране. В Европе политическая ситуация, похоже, также серьезно ухудшается из-за растущих внутренних экономических проблем, с которыми сталкивается каждая страна. Во Франции всего через три месяца после выборов президент был вынужден сменить премьер-министра, четвертого за год, что является негативным рекордом для страны, после вотума недоверия парламента, мотивированного разногласиями, касающимися национального бюджета. В Германии из-за разногласий по экономическим вопросам внутри правящей коалиции, которые привели к вотуму недоверия канцлеру Олафу Шольцу со стороны Бундестага, пройдут первые за последние два десятилетия досрочные выборы. По другую сторону Ла-Манша в последние годы британские граждане также страдают от политической неопределенности, которой раньше не было, учитывая смену четырех премьер-министров за пять лет, ни один из которых не был способен предложить эффективные решения экономических проблем страны. Даже по другую сторону Атлантического океана политическая ситуация представляет собой ряд неизвестных. В Канаде после отставки министра финансов начали распространяться все более настойчивые, но все еще неподтвержденные слухи о том, что канадский премьер-министр намерен покинуть свой пост и привести страну к досрочным выборам, что усиливает вопросы о политическом и экономическом будущем страны. В Соединенных Штатах, с одной стороны, внимание всего мира приковано к будущей политической и экономической линии новоизбранного президента, а с другой стороны, мы наблюдаем попытку уходящей администрации оставить в наследство Трампу побольше проблем, чем те, что уже накопились перед выборами в ноябре 2024 года, дабы усложнить работу 47-го президента США.

Таким образом, в основе политической нестабильности лежат, прежде всего, нерешенные экономические проблемы, которые могут еще больше усугубиться в будущем. Несмотря на неопределенный политический климат в различных странах и продолжение геополитических конфликтов, многие аналитики прогнозируют, что в 2025 году мир всё-таки не столкнется с рецессией благодаря улучшению финансового климата, которому способствует цикл снижения стоимости денег, реализуемый многими центральными банками мира и в первую очередь Федеральной резервной системой США (ФРС). Снижение базовых процентных ставок, особенно по доллару, на самом деле может не только поддержать, но и подтолкнуть к росту финансовые рынки, затормозив экономический спад многих стран. Разворот денежно-кредитной политики и последующее снижение ставок были оправданы центральными банками замедлением инфляции, которая, однако, после интервенций со стороны ЦБ, похоже, снова растет. В США инфляция выросла с 2,4% в сентябре 2024 года до 2,7% в ноябре, а в Европе она выросла с 1,7% в сентябре 2024 года до 2,3% в ноябре. Поэтом возврат инфляции к росту может заставить центральные банки пересмотреть свой выбор денежно-кредитной политики уже в 2025 году, увеличивая неопределенность в отношении возможного будущего снижения процентных ставок.

Однако за желанием возобновить борьбу с инфляцией может и не последовать решение вернуться к ограничительной денежно-кредитной политике, поскольку финансовые рынки, особенно американский, стали зависимы от дешевой ликвидности. В течение 2024 года ходили слухи о новой возможной волне банкротств региональных банков США, которую ФРС, судя по всему, удалось частично избежать или, по крайней мере, отложить благодаря введению таких инструментов, как Программа срочного финансирования банков (BTFP), с помощью которой банки могут повысить ликвидность, заложив облигации Казначейства США, которые они держали, по их номинальной стоимости, а не по более низкой рыночной цене. Однако состояние банковской системы США остается под наблюдением: по состоянию на октябрь 2024 года американские банки зарегистрировали отток со своих депозитов в размере 133 миллиардов долларов США без учета сезонных колебаний на годовой основе.

Риск ликвидности остается настолько высоким, что объемы операций обратного РЕПО (прим. ред.: договоры РЕПО, по которым оператор приобретает ценные бумаги на месте, передавая ликвидность, и одновременно обязуется перепродать их в будущем по заранее установленной цене, которая включает ставку вознаграждения, установленную на момент подписания контракта) рухнули, сократившись до уровня мая 2021 года.

Несмотря на вливание ликвидности и снижение процентных ставок, действий ФРС, похоже, недостаточно, чтобы помочь банковской системе или, тем более, облегчить бюджетные проблемы Министерства финансов США. Снижение базовой ставки по доллару не привело к снижению ставок по казначейским облигациям США, которые выше, чем в сентябре 2024 года и даже выше, чем в начале года. В этом контексте Министерству финансов США только за 2024 год придется выплатить примерно 900 миллиардов долларов процентов, начисленных по его долгу, или в три раза больше суммы, выплаченной в 2020 году. Продолжающееся расширение массы государственного долга США, который только за 2024 год увеличился еще на 2 триллиона долларов, достигнул, таким образом, в общей сложности 36 триллионов долларов. Основная проблема заключается в отсутствии контроля над ростом самой массы долга, который, если не будут приняты решительные меры по сокращению государственных расходов, может бесконтрольно расти даже в 2025 году. Однако огромные объемы накопленного долга не являются проблемой только для США: они действительно есть и останутся глобальной проблемой. Фактически к концу 2024 года глобальный государственный и частный долг достигнет 323 триллионов долларов, и прогнозы, не только на 2025 год, говорят о дальнейшем расширении, связанном с выпуском новых государственных долгов всеми этими странами, которые будут вынуждены покрывать дефицит своего национального бюджета. К 2028 году суверенный долг может достичь 130 триллионов долларов, что на 34% больше, чем 97 триллионов долларов в 2024 году, что увеличивает риск новой турбулентности на рынке облигаций, который будет вынужден поглощать новые объемы выпущенного государственного долга.

Таким образом, если можно ожидать увеличения волатильности на финансовых рынках, продолжающееся расширение государственного долга может стать тормозом для мировой экономики, которая уже начала посылать признаки слабости и нестабильности, начиная со второй половины 2024 года. Многие компании уже объявили о сокращениях и увольнениях: Боинг уволил 10% своих сотрудников, Тесла 10%, Ситигруп 8%, Майкрософт 8%, Дойче Банк 4%, БлэкРок 3%, Найк 2%, Морган Стэнли 1%. В США больше всего пострадал технологический сектор, в котором было сокращено около 150 тысяч рабочих мест. И в Европе 2024 год был не лучше, поскольку несколько компаний, таких как Банко Сантандер, Юникредит, Экуинор, ТиссенКрупп, Ашан, Аэробус, Юнилевер и многие другие, столкнулись с дальнейшим сокращением спроса и увеличением и без того высоких издержек производства, и заявили, что хотят сократить тысячи рабочих мест, зарплат и рабочего времени, чтобы сдержать расходы. Больше всего пострадал автомобильный сектор, который сегодня вместе со связанными с ним отраслями, похоже, движется к настоящему кризису. Во второй половине 2024 года производитель автомобилей Фольксваген (VW), который так и не решился на сокращение объемов производства, объявил о закрытии двух производственных площадок в Германии, позже их количество увеличилось до шести, поставив под вопрос десятки тысяч рабочих мест. VW – не единственная компания в отрасли, которая провела сокращение персонала: Стеллантис, Бош, Форд, Мишлен, Шеффлер, Даймлер, Ауди, БМВ уже заявили о своем намерении сократить штат сотрудников в Европе. Европейские автопроизводители поддаются конкуренции со стороны китайских конкурентов, которые за последние 5 лет стали крупнейшими экспортерами автомобилей в мире, обогнав немецких. Трудности автомобильного сектора демонстрируют, что европейская экономика действительно находится в беде, поскольку Германия, этот бывший «локомотив» экономики континента, больше не способен экономически вести, или точнее, тащить, остальную Европу. Промышленное производство Германии все еще на 10% ниже уровня 2019 года и, похоже, не способно восстановиться, поскольку, согласно исследованию Института немецкой экономики, 40% немецких компаний заявили, что планируют увольнения и сокращения штата в 2025 году.

Германия в нынешнем политическом и экономическом контексте стала символом европейской «деиндустриализации» – процесса, посредством которого промышленность перемещается в страны, где более низкие производственные затраты, и в частности затраты на энергию, позволяют поддерживать ее конкурентоспособность. Самый сильный толчок к деиндустриализации дает недальновидный выбор в отношении национальной энергетической безопасности. Правительство Германии, по сути, не желает пересматривать свою энергетическую политику, несмотря на изменения, которые следуют друг за другом. Например, тупой отказ пересмотреть свою позицию по ядерной энергетике резко контрастирует с возобновившимся глобальным интересом к этому источнику энергоснабжения. Непримиримое желание покупать более дорогой сжиженный газ (СПГ) в Соединенных Штатах вместо более дешевого российского газа контрастирует с твердой немецкой политикой жесткой экономии для поддержания государственного бюджета. Последствия такого неправильного выбора энергии уже начали проявляться: в середине декабря 2024 года цена на электроэнергию на спотовом рынке Германии взлетела до 936 евро за МВт/ч, максимума по сравнению с пиком 2022 года, что сильно подтолкнуло Швецию потребовать разделить рынок электроэнергии Германии на территориальные зоны, чтобы избежать скачков цен в будущем, и побудило Норвегию рассмотреть вопрос об ограничениях на экспорт электроэнергии.

Среди европейских стран, сталкивающихся с новыми и старыми проблемами энергетической безопасности, есть не только Германия. Желание европейских бюрократов любой ценой способствовать энергетическому переходу и электрификации континента вызывает больше проблем, чем должно решить. Цены на электроэнергию на европейских рынках быстро растут, поскольку не только производство электроэнергии из возобновляемых источников оказывается небезопасным и прерывистым, но и снижение производства электроэнергии из природного газа не компенсируется увеличением производства электроэнергии из возобновляемых источников». Для достижения целей, установленных Европейской комиссией на 2030 и 2050 годы, Европа должна инвестировать около 1,6 триллиона долларов в год, при этом сделанные и запланированные инвестиции не превышают 400 миллиардов долларов в год, подтверждая, таким образом, невозможность достижения энергетического перехода в рамках установленных сроков.

Европейская энергетическая безопасность по-прежнему будет предметом обсуждения, учитывая риск волатильности и возможного дальнейшего повышения цен на газ. Фактически срок действия соглашения о транзите российского газа через Украину истекает 31 декабря 2024 года, а желание последней не продлевать контракт с Россией вынудит европейские страны заменить оставшиеся объемы российского газа, около 15 миллионов кубометров в 2023 году, новыми поставками СПГ, за покупку которого может взиматься более высокая премия. Дальнейшее увеличение стоимости энергоснабжения может также сопровождаться введением новой администрацией США новых тарифов и пошлин. Согласно анализу Голдман Сакс, больше всего, чем сами тарифы, именно неопределенность в отношениях и торговле нанесет больший ущерб Европе, снизив ВВП как минимум на 0,5%. Несмотря на это, банк США ожидает, что Европа сможет избежать рецессии, хотя те же прогнозы ВВП Германии и Франции указывают на сокращение на 0,3% и 0,7% соответственно. Гораздо красноречивее, чем данные по ВВП, говорят цифры по производительности труда в Европе, которая после падения в 2023 году на минус 1,1% не вернулась к росту в 2024 году, увеличив тем самым разрыв с США, которые при этом зафиксировали рост на 2,6% в конце 2023 года и ещё на 2,2% в третьем квартале 2024 года, настолько, что возникает вопрос, не находится ли Европа в действительно глубоком кризисе конкурентоспособности.

Таким образом, 2025 год, а в более общем плане среднесрочное будущее, покажет, какой будет роль Европы на мировой арене, поскольку европейские страны могут увидеть, что их влияние сократится, рискуя стать нерелевантными игроками как на финансовом, так и на промышленном уровне, потому что они перегружены Соединенными Штатами и Китаем, причем на геополитическом уровне, поскольку конфликты, настоящие и будущие, будут регулироваться без каких-либо консультаций ни с главами европейских государств, ни даже с политическими лидерами Евросоюза.