Дунайская трансверсаль против Брюсселя

Если вы отправитесь вниз по течению Дуная, на юг, из Будапешта, то попадете в Белград. Если двигаться от Будапешта вверх против течения, на запад, то вы попадете в Братиславу. Кстати, Дунай – уникальная река, протекающая сразу через четыре крупных города: помимо трех упомянутых, есть еще и Вена, а недалеко от Дуная находится Бухарест (по старому проекту столица Румынии должна быть соединена с Дунаем каналом длиной около 75 км). В политическом смысле дунайская трансверсаль Белград-Будапешт-Братислава представляется сегодня проблемой для Брюсселя, поскольку власти Сербии, Венгрии и Словакии упорно настаивают на концепции суверенитета и проведении автономной внешней политики. Эта трансверсаль усилена Республикой Сербской, сербским образованием в Боснии и Герцеговине, руководство которой имеет сильную поддержку не только Сербии (что естественно), но и Венгрии.

Сербско-венгерские отношения сейчас лучшие за всю историю. Общие проблемы, с которыми сталкиваются два народа и два государства с 2014 года, повлияли на сближение. Сначала искали совместный ответ на миграционный кризис, затем на энергетический кризис, когда Болгария отказалась от реализации проекта «Южный поток», и, наконец, искали определенный политический баланс после эскалации украинского кризиса. Кроме того, в рамках китайской инициативы «Пояс и путь» Венгрия и Сербия подали заявку на первый многосторонний проект (до этого китайские банки и инвесторы предпочитали двусторонние проекты), касающийся строительства высокоскоростной железной дороги Будапешт – Белград. Строительство идет медленнее, чем ожидалось, но часть этой дороги уже используется, и предполагается, что с 2026 года время в пути между двумя столицами будет занимать около двух с половиной часов.

Новый момент для Сербии и Венгрии возник после победы партии Роберта Фицо на парламентских выборах в Словакии в 2023 году. Возвращение Роберта Фицо к власти также привело к изменению взглядов словацкого правительства на украинский кризис. В значительной степени это было ожидаемо. В том числе из-за настроений населения Словакии, которое не разделяет оптимизма прежних властей по поводу неограниченной поддержки Киева, а также потому, что среди словаков очень трудно распространить антироссийский нарратив, созданный в различных евроатлантических пропагандистских центрах. Однако факт остается фактом: евробюрократия (или брюссельское «глубинное государство») до выборов и во время избирательной кампании сделала все, чтобы не допустить возвращения Фицо к власти.

В конце концов, у Фицо остались нерешенные вопросы именно с представителями этих структур с 2018 года, когда он был вынужден выйти из игры. Победа его политического варианта на парламентских выборах была подтверждена и на только что прошедших президентских выборах. Новым президентом Словакии стал Петер Пеллегрини, бывший глава парламента. После первого тура Пеллегрини отставал от соперника из прозападной оппозиции Ивана Корчока (37-42 по проценту набранных голосов). Штефан Харабин занял третье место (с 12 % голосов), еще один «кошмар» для неолиберальной евробюрократии. Однако, несмотря на то, что голоса от Харабина помогли Пеллегрини во втором туре, это не гарантировало ему победу. Потому что во втором туре президентских выборов проголосовало на 400 тысяч избирателей больше, чем в первом (что является огромной цифрой для страны с общим числом избирателей 4,4 миллиона). Нет никаких сомнений, что для словаков эти президентские выборы имели большое значение. Важность выражалась в подтверждении политики Фицо (в случае победы Пеллегрини) или ее делегитимизации (в случае победы Корчока).

Однако еще более важным с точки зрения внешней политики является то, что из-за подтверждения или делегитимации политики Фицо эти выборы были важны для ЕС и НАТО. Интересно, что незадолго до первого тура президентских выборов в отношениях между Чехией и Словакией произошел инцидент.

Правительство Чешской Республики, в связи с позицией парламентского большинства в Братиславе по Украине, отложило дальнейшие межправительственные консультации со Словакией. Вскоре после упомянутого решения кабинета Петра Фиалы премьер-министр Чехии принял в Праге лидера оппозиционной «Прогрессивной Словакии» Михала Шимечека, а Роберт Фицо пообщался с бывшим президентом Чехии Вацлавом Клаусом в Братиславе. Разумеется, в этом споре словацкая оппозиция поддерживает Чехию, а бывший президент Чехии – Словакию. По всей видимости, кризис перекинулся с межгосударственной арены на внутреннюю. Однако это также можно интерпретировать как нарушение двусторонних отношений из-за перемен внутри страны. Это была лишь неотъемлемая часть предвыборной кампании в Словакии, в которой чешские власти также принимали непосредственное участие. И для этого у официальной Праги, помимо доказательства её лояльности США и евробюрократии, была еще одна веская причина. Главная внутриполитическая проблема для двух Петеров в Праге – президента Павла и премьер-министра Фиалы – заключается в том, что все меньше чехов разделяют их оптимизм по поводу неограниченной поддержки Киева, чешские избиратели все больше склоняются к взглядам Фицо, а рейтинг Андрея Бабиша, недавнего премьер-министра, остается стабильным. Не исключено, что Фицо и Бабиш вернутся к власти на следующих парламентских выборах. Не исключено, что при таком развитии ситуации Чехия также изменит свою точку зрения на украинский кризис. Взгляды Фицо и Орбана гораздо ближе к Бабишу, чем взгляды Павла и Фиалы. Внешняя политика Сербии абсолютно понятна и даже близка Бабишу. Это угроза как для нынешнего правящего большинства в Чехии, так и для ЕС и НАТО. Проблематизация чешско-словацких двусторонних отношений была попыткой предотвратить победу Пеллегрини на президентских выборах в Словакии. Время покажет, насколько реалистично такое развитие ситуации, просто так получилось, что венгеро-сербская (гео)политическая ось была продлена на запад в сторону Братиславы, и, похоже, есть значительный потенциал для ее дальнейшего продления в сторону Праги. Гипотетически, при таком развитии ситуации проблема для ЕС и НАТО станет гораздо более серьезной, поскольку в ближайшем будущем даже просматривается потенциал продления этой оси на юг и юго-восток. Через Белград можно влиять не только на Баня-Луку, но и на другие балканские столицы (в некоторых из них позиция общественного мнения по континентальным и глобальным вопросам в наибольшей степени схожа с позицией общественного мнения в Сербии, Венгрии и Словакии, но там нет влиятельных политических структур, которые могли бы реализовать ее на выборах), особенно если импульсы будут усилены совместными действиями центральноевропейских членов ЕС и НАТО.

Только что завершившиеся выборы в Словакии оказались более значимыми, чем кажется на первый взгляд. Возможно, для ЕС и НАТО они даже более значимы, чем для самих словаков. В настоящее время существует прочная основа для создания Дунайской трансверсали. Существуют также перспективы создания Дунайской трансверсали+. Произойдет ли это, и как это сотрудничество будет зафиксировано, зависит от целого ряда факторов. Однако концепция суверенитета все еще жива, несмотря на все усилия евробюрократии по фундаментальной десуверенизации стран-участниц и стран-кандидатов. И это также означает, что требования проведения автономной внешней политики становятся все громче. Зачем во что бы то ни стало следовать за США? Зачем нужна стратегическая конфронтация с Россией? ЕС – это не Европа. Интересы евроатлантического сообщества также не совпадают с интересами европейских государств. Если вы отправитесь из Будапешта по Дунаю на юг к Белграду или на запад к Братиславе, вы быстро это поймете. Европейская реальность лучше видна с Дуная и на Дунае, чем из кабинета в Брюсселе.