Иран и солидарность Глобального Юга

Смерть президента Исламской Республики Иран Эбрахима Раиси (и министра иностранных дел Хосейна Амира Абдоллахияна) случилась в деликатный момент для Ирана, который, стремясь укрепить свое геополитическое влияние на Ближнем Востоке, вступил в переходный период.

Прежде чем рассматривать политические последствия гибели Раиси, необходимо сосредоточиться на динамике событий, произошедших в воскресенье, 19 мая. Теперь, по признанию самого иранского истеблишмента, кажется подтвержденным, что вертолет, на котором летел президент, разбился из-за технической неисправности и неблагоприятных погодных условий. Инцидент выявил брешь в протоколе безопасности. Западные санкции значительно сократили возможности Ирана приобретать новые машины или ремонтировать устаревшие, такие как Bell 212. Он использовался правительственными чиновниками во время официального визита в Азербайджан.

Не надо недооценивать имиджевый и политический ущерб от случившегося. Исламская Республика, которая уже давно стремилась к статусу региональной державы и лидера антиизраильской Оси Сопротивления, оказывается хрупкой. Страна продолжает терять высокопоставленных деятелей, необходимых для реализации ее гегемонистских проектов. За последние четыре года генерал Касем Сулеймани, командующий силами «Кудс» и архитектор «Оси», был убит израильскими секретными службами и армией США, равно как Мохсен Фахризаде, физик, отвечавший за ядерную программу, и Мохаммад Реза Захеди, один из командиров Корпуса стражей исламской революции в Сирии. Исчезновение наиболее «блестящих» умов показывает серьезную уязвимость Исламской Республики. Ее способность заменять людей системы и «взращивать таланты» в научной и военной областях жестко ограничена международной изоляцией и хроническим социально-экономическим кризисом, который затронул страну.

Учитывая деликатную внутреннюю и региональную ситуацию, режим будет с особой осторожностью управлять переходным периодом. После краткого  регентства Мохаммада Мохбера будет определен преемник по итогам голосования в конце июня, как это предусмотрено статьей 131 Конституции. Пока рано говорить о кандидатах в президенты, но в последние дни муссируются имена бывшего министра иностранных дел Мохаммада-Джавада Зарифа, нынешнего спикера парламента Мохаммада-Багера Калибафа и мэра Тегерана Алирезы Закани. В любом случае, список будет внимательно изучен Советом стражей Конституции. Эта структура состоит из двенадцати человек, половину из которых назначает непосредственно Верховный лидер. Она сможет исключить тех, кого сочтет непригодными к участию в президентской гонке. В этом смысле вполне вероятно, что Совет сосредоточится на компромиссных фигурах, выбирая между умеренными и более радикальными течениями, чтобы гарантировать максимальную преемственность с Раиси и избежать внутренней борьбы, способной подорвать стабильность республики.

Режим также может сосредоточиться на кандидате, пользующемся солидной поддержкой населения. Таким образом, предвыборное мероприятие может предоставить возможность придать конкуренции своего рода народную легитимность, укрепив ныне изношенные отношения между государством и обществом. Раиси, по сути, никогда не пользовался широкой поддержкой по ряду причин. Его считали не очень харизматичным и воспринимали как аппаратчика, всегда ассоциировали со «специальной комиссией». Она организовала в конце 1980-х годов судебные процессы и выносила приговоры тысячам политических заключенных. Похороны Раиси позволили не только возможность сосредоточиться и создать условия для национального единения, но и собрать в Иране представителей союзников или стратегических партнеров, среди которых – Россия, Китай, Индия, Ирак, Сирия, а также представители Оси Сопротивления, такие как ХАМАС и Хезболла.

Появление нового президента могло бы (частично) изменить баланс сил внутри аппарата и отношения между государством и избирателями. Но маловероятно, что выдвижение представителя даже из «умеренного» крыла приведет к значительным изменениям во внешней политике Ирана. Прежде всего, президент Республики не действует автономно, а участвует в процессе принятия решений вместе с членами Высшего совета национальной безопасности (отвечает за безопасность, разведку и оборону), со Стражами исламской революции и с Верховным лидером. Далее, создание Оси Сопротивления и поддержка операции ХАМАСа «Наводнение Аль-Акса» являются среднесрочными и долгосрочными политическими проектами и, следовательно, не могут быть отменены или прерваны ex abrupto (без предварительной подготовки. – Прим. перев.).

Последний аспект, который необходимо проанализировать, касается вопроса преемственности Верховного лидера, учитывая преклонный возраст Али Хаменеи и его тяжелое состояние здоровья. Раиси, известный своей полной преданностью аятолле и согласием с его политическими взглядами, считался одним из фаворитов. Его исчезновение, безусловно, осложняет передачу высшего поста в государстве. На данный момент трудно, если вообще возможно, выявить реальных кандидатов. Одно из имен, которое повторяется чаще всего, – это имя Моджтабы, сына Хаменеи, который, однако, не пользуется большой популярностью. Прежде всего, его назначение будет истолковано истеблишментом как династическая операция. Такая процедура чужда принципам работы Исламской Республики и напоминает о монархическом прошлом.

Поэтому для преодоления эмоционального шока от смерти Раиси Тегерану придется действовать быстро и определить преемника, который устроит истеблишмент и не вызовет неприязни у масс. Без должного внутреннего баланса интересов любое стремление к гегемонии в ближневосточном сценарии рискует остаться проявлением ограниченного и абстрактного риторического упражнения.