Мировая экономика, позиции Китая и США

Против Китая также велась пропагандистская кампания, пик которой пришелся на время проведения зимних Олимпийских игр 2022 года. В это время в западных СМИ резко возросла частота упоминаний «геноцида» уйгуров. От политических тем мы теперь переходим к экономическим. Китайскую экономику ожидает жестокая турбулентность, за которой последуют социальное недовольство и политическая нестабильность. Есть также прогнозы, что китайскую экономику ждет крах, подобный произошедшему в Малайзии и Таиланде.

Однако пропаганда – это одно, а реальность – совсем другое. Кроме того, экономические тенденции трудно заметить без более широкого контекста. Необходимо также следить за внешней политикой и геополитикой. Да, китайская экономика сталкивается с множеством проблем. Но это не исключение. Весь мир переживает кризис, экономические трудности носят глобальный характер. Несмотря на многочисленные заявления и оптимистичные отчеты политиков, роста мировой экономики не наблюдается. Даже когда статистика фиксирует низкие темпы глобального роста, в политическом смысле это абсолютно ничего не значит. Долгосрочных решений не существует, все сводится к пресловутой истории о вычислении квадратуры круга. Повышение процентных ставок по кредитным займам – это лекарство от галопирующей инфляции, но в то же время оно замедляет экономическую динамику. Экономический рост невозможен без «кредитных вливаний», а если процентные ставки высоки, то объем заимствований снижается. При снижении кредитных ставок увеличивается объем заимствований, что вызывает экономический рост, но при этом возникает инфляция, влекущая за собой резкое снижение уровня жизни граждан. Кажется, получается замкнутый круг.

Наибольшее влияние на этот процесс оказывают две крупнейшие экономики мира – китайская и американская. Они в основном задаются вопросом о возможных решениях. Однако принципиальная разница кроется в проблемах, с которыми они сталкиваются, и она колоссальная. Потому что экономические проблемы могут быть цикличными или системными. Цикличные, которые давным-давно описал Николай Кондратьев, серьезны и опасны. Системные, имеющие оригинальное происхождение и развиваются на разных исторических этапах, еще серьезнее и абсолютно разрушительны. Когда возникают системные проблемы, экономика действительно разваливается, и в зависимости от ее размера и важности для глобальных процессов, они могут привести и к ожесточенным войнам. Мир уже столкнулся с этим?

Проблемы китайской экономики носят цикличный характер, они являются частью исторического процесса, который неизбежно происходит, несмотря на все попытки их предотвратить. Одна экономическая модель себя исчерпала, и необходимо разработать новую. Они длятся полтора десятилетия и характеризуются снижением производительности. Китайская экономика растет, но не за счет роста производительности, а по другим причинам. Эта тенденция сочетается с весьма неприятным фактом сокращения притока рабочей силы (десятилетия внедрения политики «одного ребенка» наложили свой отпечаток). Некоторые китайские эксперты уже говорят о «японизации» отечественной экономики. Периоды пандемии и постпандемии принесли новые проблемы. Экспортно-ориентированная экономика Китая сильно пострадала во время пандемии. Восстановление производственных и сбытовых цепочек в постпандемийный период проходит медленно и подвергается целому ряду ограничений, которые американские институты устанавливают против некоторых китайских производителей. На это замедление также влияет нарушение глобальной и/или региональной безопасности в разных частях мира. Последними в этой серии являются события в Красном море. Нападения членов движения «Ансар Аллах» на гражданские суда и последующие американо-британские бомбардировки Йемена препятствуют торговле по этому маршруту, на который приходится седьмая часть мировой морской торговли, почти десятая часть мировой торговли зерном, девятая часть торговли нефтью, перевозимой танкерами, и почти треть контейнерных перевозок. Прежние связи китайских производителей с клиентами в Европе и Средиземноморье теперь под вопросом. На китайскую экономику приходится почти пятая часть мирового ВВП, но в то же время на Китай приходится 31% мирового производства и 32% мировых инвестиций, поэтому события, связанные с эскалацией региональных кризисов и нарушением региональной безопасности, очень сильно влияют на ее динамику. Промышленный потенциал Китая превышает совокупный потенциал США, Германии и Японии.

С точки зрения статистики, экономическая динамика Китая все еще выглядит достойно: рост ВВП в 2023 году составил более 5%, но теперь возникает вопрос, как продолжить эту тенденцию в нынешних условиях? Ведь предыдущие трудности выразились в росте внутренней задолженности в самом Китае, снижении объема иностранных инвестиций (он составил около 10%, по сравнению с предыдущим, 2023 годом), снижении эффективности работы местных органов самоуправления, которым все сложнее восполнять свои бюджеты и реализовывать амбициозные проекты, и стагнации потребления (несмотря на то что на экономику Китая приходится около пятой части мировой экономики, а его потребление составляет порядка 13% мирового потребления), что отразилось на рынке недвижимости. Кстати, стоит сказать, что определенные аномалии на рынке недвижимости наблюдались еще до пандемии, и были предупреждения о том, что рано или поздно возникнет дело наподобие краха компании Evergrande.

Китайское руководство предприняло шаги, чтобы смягчить влияние неблагоприятных факторов и сохранить существующую тенденцию экономической динамики, и в этом контексте продвигало политику «двойного обращения». Китай продолжит участвовать в мировой торговле и финансах (как производственная сверхдержава Китай довольствуется ростом мирового спроса, поэтому следует ожидать новых китайских инвестиций везде, где это политически возможно), но при этом будет поощрять рост внутреннего потребления, настаивая на технологической самодостаточности и инновациях. Есть ли у Китая потенциал для того, чтобы это произошло? Конечно, делать смелые прогнозы в условиях глобальной нестабильности и частых вспышек неожиданных событий было бы претенциозно. Однако можно предположить, что такой потенциал существует.

С одной стороны, для дальнейшего участия в мировой торговле и финансах Китай может опираться на платформу БРИКС. Доля юаня в мировой торговле растет удивительно быстро, и с расширением БРИКС и созданием международной резервной валюты этот процесс может еще более усилиться. Юань стал самой торгуемой валютой на Московской бирже, с Саудовской Аравией началась реализация нового соглашения о покупке нефти в национальной валюте (первая партия стоит 50 миллиардов юаней, или около 7 миллиардов долларов), валютные резервы Бразилии в юанях достигли уровня, близкого к 6%, хотя еще полдесятка лет назад их не было вовсе! Создание собственной системы, альтернативной SWIFT, и учреждение новой международной валюты, которая станет альтернативой доллару США, – процесс небыстрый, но, учитывая размеры китайской экономики и стратегическую важность соглашения в рамках БРИКС, он имеет определенные шансы на успех. Кроме того, БРИКС из чисто экономического проекта превратился в платформу для (ре)глобализации мира. Политическое значение этого проекта возросло, и это может быть использовано для дальнейшего усиления китайского влияния.

С другой стороны, на внутреннем рынке Китая уже насчитывается около полумиллиарда потребителей, которых можно отнести к среднему классу и которые могут стимулировать рост потребления. Китайская автомобильная промышленность (производство электромобилей) уже показала, что отечественная экономика движется к технологической самодостаточности, а ИТ-сектор – что инновации относительно быстро разрабатываются и внедряются в жизнь. В этом плане многое зависит от коммерциализации китайских инноваций в ИТ-секторе. В 2023 году Министерство торговли США начало расследование особенностей новой модели телефона Huawei (Mate Pro 60), поскольку в этом устройстве установлены 7-нанометровые чипы с технологией 5G!

Откровение о том, что эти чипы были произведены на шанхайском заводе SMIC, полностью шокировало американцев. Для них это было бо́льшим потрясением, чем узнать, что Россия преодолела санкции и расширила производство баллистических ракет, поскольку по первоначальной оценке (разведки), китайцы не смогли бы производить такие компоненты до 2030 года. В то же время оказалось, что китайские производители преодолели еще одно важное препятствие, догнав своих немецких коллег в производстве двигателей. В частности, в 2017 году был подписан контракт с Таиландом о продаже китайских подводных лодок. Однако эти субмарины должны были быть оснащены немецкими дизельными двигателями (MTU396), которые мюнхенская фирма отказалась поставлять после запрета ЕС на продажу китайцам всего, что связано с военной промышленностью. Вскоре после этого начались разговоры о расторжении контракта. В декабре 2022 года, по сообщениям СМИ, дело было безнадежным, так как китайские двигатели были «слишком шумными», и тайский флот отказывался их приобретать. А спустя полгода появляются первые слухи о том, что проблема с «шумными двигателями» решаема, и что Таиланд все еще «стремится» завершить контрактные работы с Китаем. В сентябре 2023 года все было кончено, по имеющейся информации из Бангкока: «характеристики китайского двигателя не уступают немецким». Насколько быстро и эффективно будет происходить процесс замещения в самом Китае, зависит от множества факторов. Импорт полупроводников в Китай по объему превышает импорт сырой нефти. А Китай – крупнейший в истории импортер сырой нефти. В любом случае, четырнадцатая пятилетка посвящена достижению технологической самодостаточности и, соответственно, внедрению новой модели развития. Это предполагает перераспределение инвестиций из отраслей экономики с низкой производительностью в технологические отрасли, которые обеспечат дальнейшую экономическую динамику.

Рост внутреннего потребления и целевые инвестиции в технологические отрасли, создающие наибольшую прибавочную стоимость, в сочетании с новым внешнеполитическим подходом способны снять проблемы цикличного характера. Для остального мира важно, чтобы такой подход обеспечивал стабильный глобальный рост.

Однако, с другой стороны, открытым остается вопрос о судьбе американской экономики! Ее проблемы носят не цикличный, а системный характер. В этой связи тот факт, что ВВП США в 2023 году вырос более чем на 6% (то есть результат лучше, чем у Китая), может что-то значить, но может и ничего не значить. Безусловно, американскую экономику, которая номинально является крупнейшей в мире, не стоит недооценивать, как раз наоборот. Но необходимо задать вопрос: что лежит в основе американского роста? Рост внутреннего потребления в США также ограничен ростом инфляции, причём таким, какого США не знали со времен Второй мировой войны. Номинальный рост не является значимым показателем, если на один доллар сегодня можно купить меньше, чем вчера. Доллар США обесценивается и становится бременем не только для американцев, но и для всего мира (учитывая тот факт, что 47% валютных операций в мире по-прежнему совершаются в долларах). США пытаются замедлить эту девальвацию, «перекладывая издержки» кризиса на других. Прежде всего, на европейские страны, а также на других американских клиентов.

ЕС покупает американский сжиженный газ, члены НАТО – американское оружие, а Украина стала крупнейшим «отмывателем денег» в мире: благодаря этому вооруженному конфликту американская экономика ежегодно оборачивает сотни миллиардов долларов, а Федеральная резервная система США ежегодно печатает новые сотни миллиардов долларов. Украина не получает никакой (безвозмездной) помощи, она получает кредиты на не известно каких условиях и закладывает все, что у нее осталось в распоряжении (пахотные земли, энергоресурсы, стратегические коммуникации). Под этим же углом следует рассматривать соглашения Владимира Зеленского с компанией «Блэк Рок». Американские инвестиции в украинскую армию за последние 10 лет, цветная (оранжевая) революция, подрыв «Северного потока» и другие многочисленные действия геополитического характера, направленные на расширение американской политической власти, через которую они затем себя навязывают, также следует рассматривать под этим углом. Соглашения, которые облегчат экономические неприятности США. Которые неизбежно должны были случиться. Потому что системная проблема американской экономики заключается в постоянном печатании доллара, который был призван стать мировой валютой. Доллар не стал таковым, а количество его в обращении сегодня представляет первоочередную опасность для США.

Одно лишь снижение доли доллара до 47% (на пике могущества доллара в 1999 году она составляла более 65%) вызвало девальвацию и, как следствие, инфляцию! Если ожидаемое сокращение валютных резервов в долларах США центральных банков других стран продолжится, доля долларов в валютных операциях будет и дальше сокращаться, что напрямую приведет к вхождению в новую инфляционную спираль, за которой последует скачок процентных ставок (первая мера защиты от инфляции) и потеря покупательной способности. Подобный исход уже наблюдался в истории имперских держав, от Византии и Испании до голландского гульдена и английского фунта стерлингов. Именно поэтому БРИКС представляет собой первостепенную угрозу для США. Именно поэтому участие Китая в мировой экономике и финансах – это первостепенный вызов. То, что еще вчера было основной силой США в международных отношениях, теперь стало их основной слабостью. Именно поэтому данная проблема носит системный характер. Она не может быть решена экономическими средствами или даже политическими решениями, касающимися внутренних мер в США. Эта проблема может быть амортизирована за счет дальнейшего «перекладывания расходов» на союзников и клиентов Америки и, что самое опасное, новых войн. Пример Украины лучше всего иллюстрирует это.

Первые признаки такого эпилога системных бед уже отчетливо видны. Министр финансов США Джанет Йеллен недавно назвала внешний долг в 34 триллиона долларов «ужасающим». Еще более пугающей является тенденция его роста. На конец января 2022 года долг федерального правительства США составлял 30 триллионов, а через два года достигнет 34 триллионов. За два года он вырос до объема, равного номинальному ВВП Германии. Принимая во внимание упомянутые глобальные тенденции и продолжающуюся дедолларизацию международной экономики, можно предположить, что эта тенденция сохранится. Поэтому единичное указание на рост номинального ВВП США более чем на 6% не значит абсолютно ничего. Несмотря на этот рост, состояние американской системы хуже, чем раньше.

В этой связи приведение и сравнение отдельных показателей китайской и американской экономики малоэффективно для создания целостной картины текущих событий. Дальнейшие глобальные экономические потоки будут в равной степени определяться как внешнеполитическими мерами и геополитическими событиями, так и внутренними стимулами, реализуемыми лидерами двух крупнейших экономик мира. Системная проблема США может быть даже решена в первую очередь за счет внешнеполитических мер и геополитических кризисов. Это – способ целенаправленной дестабилизации целого ряда регионов, ограничения претендентов в незападной части мира (в первую очередь, Китая) и перекладывания издержек системных проблем на другие политические силы.

Пропагандистская кампания, ведущаяся против Китая, будь то на тему прав человека или экономических потрясений, имеет свою цель. И цель эта – подготовить почву для внешнеполитических мер и вызвать геополитические кризисы, а значит, предотвратить или хотя бы замедлить участие Китая в мировой торговле и финансах. В конце концов, в действиях американской внешней политики и американской геополитики против России с 2014 года все это уже было видно. Разница в том, что предпринятые действия были направлены против российского энергетического сектора и что Вашингтон нашел в киевском истеблишменте союзников, которые будут беспрекословно участвовать в этом. Чтобы противостоять Китаю таким образом, необходима гораздо более сложная стратегия и целый ряд мер в различных регионах, от Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии и Индо-Тихоокеанского региона до Африки. После небрежно выполненной работы на Украине возникает вопрос: насколько США могущие? Однако, независимо от возможностей и ресурсов, которыми располагают США, перед ними одновременно встает и другой вопрос: есть ли у них вообще какой-либо другой выбор? Проблема американской экономики носит не цикличный, а системный характер. А системные проблемы хуже цикличных, они абсолютно разрушительны и могут привести к полному распаду. США защищают себя от полного краха. Поэтому существует большая опасность, что они могут прибегнуть к любым средствам, имеющимся в их распоряжении.