«Парадокс» Дональда Трампа: он может стать надеждой для Европы

Великий ирландско-американский писатель Колум Маккэнн написал роман «Трансатлантика», который прекрасно передает ощущение глубокой связи между Америкой и Европой. Он рассказывает о первом беспосадочном перелете Джека Алькока и Артура Брауна в 1919 году, а также о путешествии в середине XIX века по Ирландии чернокожего борца с рабством Фредерика Дугласа. Активист находит, что жители этой европейской страны также мотивированы и настроены на борьбу с рабством. Книга пришла мне на ум, когда я стал размышлять о том, как все-таки много европейского в вашингтонской церемонии в самом начале нового американского президентства. И не только благодаря градостроительному таланту французского архитектора Пьера Л’Энфана, который спроектировал сердце американской столицы. Чем бы были Соединенные Штаты сегодня, если бы не три флорентийца – Америго Веспуччи, Джованни да Верраццано и Филиппо Маццеи? И готов поспорить, что множество конгрессменов в Вашингтоне в ближайшие дни отправится в ресторан «У Флавио», чтобы отведать тирамису или брускетту.

Но не только из-за истории, кухни или культуры, не только из-за формул торжественной президентской клятвы на Библии, тема отношений США с Европой является такой животрепещущей. В этот День инаугурации Трампа, 20 января 2025 года тема отношений между двумя берегами Атлантики является ключевой, стратегической, решающей. И давайте признаем: это не самый удачный момент в атлантических отношениях. Если бы правители Франции, Германии, Польши, Дании (ах-ох, Гренландия!) и Нидерландов могли бы голосовать вместе с американскими избирателями 5 ноября прошлого года, они бы, несомненно, отдали предпочтение Камале Харрис. Трамп действительно не нравится элите Старого континента. Возможно, то же самое нельзя сказать о народах, населяющих страны Европы. Опросы показывают, что большинство европейцев хотят «прекращения войн» – то есть именно того, что обещал Дональд Трамп и который на данный момент, похоже, успешно реализуется на Ближнем Востоке. Европейские лидеры, те, кто сегодня «в синяках», как Эммануэль Макрон и Олаф Шольц, или те, кто только что покинул сцену, как Марио Драги и Борис Джонсон, в годы правления администрации Байдена фактически решительно встали на сторону войны на Украине, отказавшись от политики и дипломатии и противореча самой пацифистской и нейтральной традиции политической Европы. Брюссель все больше становится штаб-квартирой блока НАТО и все меньше – политической и дипломатической столицей Европы. Генеральный секретарь НАТО постоянно фигурирует в СМИ, в отличие от главы Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен. Трамп всегда скептически относился к роли Атлантического альянса, часто обвиняя европейцев в том, что они недоплачивают за свою безопасность, которую могут гарантировать только США. В его видении при реализации программы MAGA (Make America Great Again), чтобы сделать Америку снова великой, нужно заставить европейцев платить за свою безопасность из собственного кармана. У него нет навязчивой идеи неоконов, которую также разделял Майк Помпео времен его первого срока, а именно «вести войну по всему миру во имя демократии и против автократий, используя НАТО». С другой стороны, сегодняшние европейцы уже давно готовятся к этому моменту. Это правда: Эммануэль Макрон из Франции в течение нескольких недель, доведя до крайности линию, которой придерживался в течение трех лет, подогревал идею о том, что европейцы могут принять непосредственное участие в российско-украинском конфликте со своими собственными солдатами. Потребовался прагматизм Владимира Зеленского, чтобы положить конец туманным скобкам Макрона и напомнить Европе, что без США «нам никуда».

Для европейцев вопрос заключается не столько в том, чтобы быть довольными Дональдом Трампом, сколько в том, чтобы перестать быть измотанными и измученными администрацией Байдена. Для реакции США на российские притязания на Донбасс и на «специальную военную операцию» – настоящую войну, начатую Россией три года назад, – уходящий президент США действительно выбрал и хотел использовать воинственную стратегию. На самом деле, если принцип независимости и автономии Украины могли бы разделить все европейцы, то целью было стремление к военному контрнаступлению (на деньги Европы и помощь НАТО), направленному на окончательную победу над Москвой, что явно нереально и недостижимо. Война, часто повторяет Папа Римский Франциск, который никогда не был равнодушен к «измученной Украине», – это авантюра, не имеющая пути возврата. Байден выбрал наихудшую линию, развязав всемирную гонку вооружений.

Но прежде всего политика экономических санкций проводилась за спиной и в ущерб Европе. Подрыв газопровода «Северный поток» стал поворотным моментом последних лет, в том числе и политическим: наш континент должен был отказаться от российского газа. Покупая американский сжиженный газ, и не только, по гораздо более высоким ценам. Краха российской экономики, однако, не произошло.

Напротив, очень высокие экономические издержки для Германии, локомотива Европы и вообще всей промышленности и производства ЕС, привели к пугающему краху за несколько месяцев. Беспрецедентный кризис на Volkswagen, великом немецком автозаводе, отражает этот глубокий экономический и стратегический кризис. Европа, вынужденная ввязаться в войну, отказавшаяся от отношений с Востоком, резко остановившаяся в Киеве, который стал конечной точкой, расплачивается за войну до самого конца. И не только в виде человеческих жизней, ужасов и разрушений.

А еще есть то, что Папа Франциск называет «пророчеством о мире». Сегодня Европа Урсулы фон дер Ляйен, похоже, движется к перевооружению, как будто будущее состоит из стен и войн. Но в европейских странах, в том числе во Франции и Германии, наверняка найдется не мало политических партий (и избирателей), которые не хотят забывать о мирной, если не сказать пацифистской, традиции европейской мечты. Если говорить о трансатлантической идентичности, то как много стремления к миру в истории нашего континента! Если война закончится, то вместо того, чтобы пополнять арсеналы новым оружием, Европе придется столкнуться с новой фазой разумного развития экономической и промышленной инфраструктуры.

Глава Центрального Банка Италии Фабио Панетта (на фото) только что выступил с ключевой речью о взаимоотношениях между мирными инициативами и экономикой. Он сделал это в итальянском городе Болонья, куда его пригласил архиепископ кардинал Маттео Зуппи, который не случайно является также специальным посланником Папы Римского по Украине и России. Панетта сказал: «Мир – это не просто отсутствие конфликтов, а создание условий, позволяющих каждому человеку жить достойной жизнью, свободной от страха и нищеты. В то же время процветание, которое не порождает всеобщего благосостояния, – это эфемерное процветание, которое рискует породить конфликты и нестабильность». Как написал в свое время Папа Римский Павел VI в своей энциклике Populorum Progressio (Развитие народов), «…развитие – это новое имя для мира». Сегодня эти слова напоминают нам о настоятельной необходимости работать над созданием более справедливого и мирного будущего процветания».

Именно поэтому решение США перевернуть страницу, плохо переживаемый многими лидерами во дворцах, воспринимается европейцами в из домах и квартирах с некоторой надеждой, часто неосознанной. Особенно на то, чем Дональд Трамп не является, а скорее на то, что он собой представляет. Некоторые социологи, возможно, вспомнят здесь о популярном сейчас тексте американского психолога Джонатана Хэйдта «Тревожное поколение» (оригинальное название The Anxious Generation), описывающем страдания молодежи в эпоху взрывного развития социальных сетей. Тревога европейцев, в том числе и взрослых, заключается в том, что демократические институты, в которых они всегда с энтузиазмом участвовали, больше не учитывают их чаяния и желания и управляются сверху вниз истеблишментом, который все больше замыкается на своих мотивах. Европейская правящая верхушка окопалась в Брюсселе, который стал «крепостишкой» нерушимых юридических и экономических правил, управляемой паразитирующей бюрократией и в то же время определяемой интересами сильнейших. Это чувство страха, которое дает надежду на изменение стратегии США. А перемены, как известно, дают надежду на будущее.

«Парадокс» Дональда Трампа (термин, использованный газетой New York Times, а не сошедшим с ума сторонником суверенитетов, по случаю перемирия в Газе) заключается в том, что, не одобряя его консервативную идеологическую линию, в конечном итоге ценишь его прагматизм, который стремится, исходя из национальных интересов, прервать непрерывный интервенционизм США в мире, с одной стороны, и закрыть текущие конфликты, с другой. Если Джо Байден, в том числе через НАТО, заменил собой европейскую политику, создав ощущение, что политический выбор европейских стран теперь вообще не имеет значения, то Дональд Трамп по ряду причин, не все из которых благородны, поднимает на европейский престол вызовы будущего. По крайней мере, именно так это выглядит в его первых шагах и в его первых обещаниях, сделанных сразу после его невероятной победы на выборах. Европа должна двигаться, найти себя в качестве главного действующего лица, разработать политику и снова стать генеративной. Возможно, сегодня день инаугурации и для Старого Света.