Путь к глобальному консенсусу по климату после СОР28

Консенсус на словах

Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP28) в декабре в Дубае после острой двухнедельной дискуссии завершилась принятием декларации с призывом сократить потребление и производство ископаемого топлива. Особо оговаривалось, что оно должно быть достигнуто «справедливым, упорядоченным и равноправным образом (in a just, orderly and equitable manner)». Декларация не содержала конкретики: что скрывается за этими определениями, каковы детали всего процесса и его временные рамки. Без такой конкретики, декларация показалась кому-то формальным, ни к чему не обязывающим заявлением. Однако это не так.

Хотя жесткие формулировки в ходе дискуссии были отвергнуты, вместо “phase-out” или “phase-down” использовался более мягкое “transitioning away from fossil fuels”, подписание декларации почти 200 участниками конференции означало де-факто признание того, что ископаемые топлива оказывают воздействие на изменения климата. Крупнейшие нефтедобывающие страны многие годы не признавали существование такого воздействия, стремясь избежать преждевременного отказа от традиционных топлив. В Дубае эти страны возглавляемые Саудовской Аравией все же согласилась на снижение потребления и производства ископаемых топлив, хотя и в увязке с многочисленными оговорками.

Смогут ли нефтедобывающие страны после такого признания защитить свою стратегию инвестирования, направленную на поддержания высокого уровня вложений в ископаемые топлива? Эту стратегию в общем виде сформулировал Султан Аль Джабер, президент COP28 и одновременно глава крупнейшая нефтяная компания ОАЭ. Он справедливо указал на то, что нефть и газ нуждаются в дополнительных инвестициях, потому, что страдают от многих лет недоинвестирования.

Продолжение конфронтации неизбежно

Консенсус на COP28 между группой стран-производителей нефти и газа и остальными участниками остался только на словах. Каждая из этих групп осталась при своем мнении. Поэтому основная группа стран, опирающаяся на идеологическую поддержку ООН и МЭА, будет с утроенной силой развивать успех достигнутый на COP28. Она продолжит последовательно продвигать нарратив, согласно которому ископаемые топлива должно как можно быстрее уйти с исторической сцены. Следовательно, и инвестиции в них должны последовательно и поэтапно сокращаться. Напомним, что, незадолго до COP28 ООН выпустила доклад основной тезис которого звучит так: производители ископаемого топлива уже превысили свой лимит наращивания выбросов. Если они не предпримут радикальных шагов, то через шесть лет Земля уже не сможет справиться с вредными эмиссиями удержать потепление в пределах 1,5 градуса.

Я не ставлю под сомнение выводы аналитиков ООН, но отмечу, что требование немедленно отказа от ископаемых топлив на практике недостижимо. В обозримой перспективе возобновляемые источники энергии не могут полностью заместить невозобновляемые. Причина тому – не столько недостаток инвестиций, сколько энергетическая бедность, дефицит свободных земельных площадей в районах потребления, отсутствие на планете в достаточном объеме критических материалов для такого замещения, огромные затраты на интеграцию ВИЭ в энергосистемы. Очевидно, что потребность в традиционные виды топлива сохраниться на многие десятилетия вперед.

Нельзя забывать и том, что отказ от производства потребления ископаемых видов топлив представляет собой экзистенциальный вызов для его поставщиков. В странах Персидского залива, например, доля углеводородов в экспорте составляет 95-99%%. Есть среди стран ОПЕК и откровенно бедные страны, которые не имеет достаточно ресурсов для диверсификации своей экономики. Что должны предпринять производителями нефти и газа, чтобы противостоять требованию климатического мэйнстрима по сворачиванию инвестиций в традиционные источники энергии?

Углеродная обнуление ископаемых топлив

Решение этой, казалось бы неразрешимой проблемы, напрашивается самим собой. Как справедливо отметил Даррен Вудс (Darren Woods), глава “Exxon Mobil, человечество в борьбе с климатическими изменениями должно переформулировать задачу. Вместо: «Мы должны избавиться от нефти и газа», задача должна быть поставлена как: «Мы должны бороться с эмиссиями, связанными со сжиганием нефти и газа». Наша цель – «сократить выбросы, избрать необходимые для этого технологии, причем технологии, которые дадут эффективные решения».

Коль скоро угроза климату исходит от углеродного следа ископаемых топлив, то важнейшей составной частью инвестиций в них должны стать расходы по снижению этого углеродного следа. Часть таких целевых инвестиций направляется на технологические инновации по всей цепочке, начиная с апстрима. Примером тому могут служит затраты на снижение объемов выбросов, возникающих при сжигании газа в факелах на месторождениях, неконтролируемые эмиссии метана при его транспортировке и ремонтах газопроводов, стравливание в атмосферу выпарного газа на газовозах и т.д.

Отметим, что 75% выбросов образуются на стадии конечного потребления при сжигании ископаемых топлив. Эта часть выбросов может быть нейтрализована посредством покупки углеродных офсетов. Офсеты – это сертификаты, которые удостоверяют снижение выбросов в тоннах СО2, полученное в результате реализации экологических проектов. К их числу относятся проекты по улавливанию и захоронению выбросов на промышленных объектах и электростанциях (CCS). Они относятся к категории technology-based removals. Для офсетов подходят и экологические проекты, основанные на использовании природных поглотителей СО2 (nature-based removals). К таким проектам относится лесопосадки и уход за ними, восстановление торфяников и болотных угодий.

Иными словами, ископаемые топлива должны пройти процесс трансформации в категорию углеродно-нейтральных топлив (abated fuels). Углеродная нейтрализация должна стать органичной составной частью процесса инвестиций в ископаемые топлива, что позволит им органично вписаться в зеленую повестку. Такой подход должен носить массовый характер и распространятся на все виды ископаемых топлив. Интересно, что два года назад в декларацию COP27 был записан поэтапный отказ от каменного угля. С тех пор его потребление только выросло. Участники COP28 изменили формулировку, призвав «активизировать действия по поэтапному отказу от необезугроженной угольной энергетики. (Accelerating efforts towards the phase-down of unabated coal power).

Прежде всего для углеродного обнуления ископаемых топлив потребуется создание глобальной отрасли по улавливанию и захоронению/утилизации углекислого газа параметры которой должны быть достаточны для обслуживания такой трансформации. Отметим, что на COP28 технологиями улавливания и хранения углерода было уделено особое внимание в борьбе с климатическими изменениями, но без увязки с судьбами нефтегазовой отрасли. Вместе с тем, Big Oil подготовлен лучше, чем кто-либо для того, чтобы взять на себя роль лидера в развитии отрасли CCS, так как она тесно коррелирует с базовым функционалом нефтегазового бизнеса. Однако для этого странам-производителям нефти и газа придется преодолеть как минимум два препятствия.

Во-первых, решить проблему недоверия к добровольным углеродным рынкам. Подчеркнем, что именно нефтегазовая отрасль выступила инициатором создания этих рынков. Поставщики СПГ первыми начали предлагать своим клиентам углеродно-нейтральный сжиженный газ, чьи выбросы гасились за счет углеродных офсетов. Однако борцы с ископаемыми топливами приложили немалые усилия для того, чтобы опорочить эту безусловно прогрессивную практику, охарактеризовав ее как надувательство, гринвошинг. Как результат компании по демонизации углеродных офсетов нефтегазовых компаний – на добровольных углеродных рынках был отмечено снижение активности. По данным Всемирного банке, через биржу Xpansiv CBL за 6 месяцев 2023 года продано только 18 млн тонн CO₂ против 116 млн за весь прошлый год.

Именно нефтегазовые компании должны взять на себя функцию восстановления этого рынка путем организации международной торговли верифицируемыми углеродными офсетами согласно статье 6.4 Парижского соглашения. Договориться о реализации положений статьи 6.4 на COP28, к сожалению, не удалось.

Вторым препятствием для углеродной-нейтрализации ископаемых топлив является отсутствие на данный момент готовности рынка платить премию за низкоэмиссионный продукт. Очевидно, без такой премии стимулы для митигации выбросов отсутствуют. Логика развития событий ведет к тому, с введением CBAM (carbon border adjustment mechanism) лучшее, на что может рассчитывать экспортер углеродно-нейтрального ископаемого топлива – это не платить дополнительный пограничный налог. О премии речи не идет. Требование решать вопросы справедливом и равноправном способом высказанное производителями ископаемых топлив как никогда актуально.

Аргументация в пользу такой премии должна заключаться в следующем. Борьба с изменениями климата сопряжена с дополнительными издержками. Повышение цены обезуглероженных ископаемых топлив неизбежно. Но эта повышенная цена может оказаться существенно ниже той, которую придется заплатить потребителям ископаемых в результате нарушения инвестиционного цикла в нефтегазовой отрасли.

Голубой водород как умиротворяющий газ

Низкоэмиссионный водород – это топливо будущего, которое, по оценке McKinsey, обеспечит к 2050 году снижение глобальных выбросов на 20%. Призвание такого водорода – служить инструментом декарбонизации в секторах, которые невозможно или очень дорого перевести на зеленую электроэнергию, получаемую из ВИЭ. К таким секторам относятся транспорт, отопление, черная металлургия, цементная промышленность, накопление и хранение энергии, производство углеродно-чистых удобрений.

Низкоэмиссионный водород может производиться двумя основными способами: электролизом воды с использованием зеленого электричества, почему он называется зеленым водородом, а паровым риформинга метана с улавливанием и захоронением образующихся при этом выбросов CO2. Последний называется голубым водородом.

Тема голубого водорода не прозвучала на COP28, так как адепты климатического мэйнстрима продвигают идею перепрофилирования компаний Big oil в производителей именно зеленого водорода. Зеленый водород призван заместить нефть и газ в традиционных сферах их потребления в настоящее время.

Однако голубой водород, производимый из природного газа методами парового риформинга с использованием CCS, обладает уникальной способностью. Он является наиболее простым и действенным средством декарбонизации мировой газовой индустрии. Голубой водород открывает перед нею казалось бы навсегда утраченные перспективы для процветания, предоставив шанс органично влиться в мир новых безуглеродных энергий.

В этом новом мире природный газ как «переходный» и «устаревший» вид топлива газ был бы обречен на неизбежную маргинализацию по мере успехов в реализации целей энергоперехода. После же передела в голубой водород природный газ обретает статус «топлива будущего», «топлива на все времена».

Голубой водород не только решает противоречие между потребностями сохранения инвестиций в ископаемые топлива, и климатической повесткой, но может дать толчок развитию глобального рынка водорода. При заявленных 1000 проектов с прямыми инвестициями в 320 млрд долл. и государственной поддержке в США и ЕС рынок низкоэмиссионного водорода никак не может стать на ноги. Это обусловлено исключительно высокой стоимостью зеленого водорода. Например, стоимость такого водорода в Германии в настоящее время оценивается в 8 долл/кг. Голубой водорода в странах, которые обладают стратегическими запасами природного газа, стоит менее 2 долл/кг.

По оценке Deloitte, мировое производство только голубого водорода составит в 2030 году 57 млн тонн, 99 млн тонн в 2035 году и достигнет своего пика в 125 млн. тонн в 2040 году. Тогда на его долю придется примерно треть всего мирового производства низкоэмиссионного водорода. Саудовская Аравия, ОАЕ, Австралия и США заявили о готовности нарастить объемы производства голубого водорода с ориентацией на его экспорт, многие проекты будут запущены в ближайшие несколько лет. Успешная реализация этих проектов открывает путь к глобальному консенсусу по климату.

Зухреддин Зухреддинов
Независимый Эксперт Нефть & Газ (Узбекистан)