Южная Корея, самоубийство власти

Сегодня, когда люди говорят о Южной Корее, они сразу же вспоминают музыку K-Pop или сериалы K-Drama (Дорама). Или оскароносный «Паразит», или Нобелевская премия по литературе Хан Канга. Blackpink, ну, или сериал, «Игра в кальмара» (Squid Game). Эти и многие другие развлекательные продукты сделали Сеул сверхдержавой мягкой культурной силы. Но за этим «фанерным фасадом» скрывается немало темных пятен. Мир обратил на это внимание в ночь на 3 декабря, когда тогда ещё президент Юн неожиданно ввел в стране военное положение. Менее чем через шесть часов он был вынужден отменить его по единогласному требованию Национального собрания (Парламента). В эти шесть часов развернулась не корейская «дорама», а самая настоящая драма, во время которой боевые вертолеты и военные бронемашины штурмовали Парламент, чтобы помешать проведению голосования, а обычные граждане и журналисты, собравшиеся перед зданием, противостояли военным. И это вопреки указу, моментально запретившему любую политическую деятельность, запретившему протесты, и установившему контроль властей над СМИ. Просматривая видеозапись ночной пресс-конференции, на которой Юн объявил о введении военного положения, многие южнокорейцы признались, что посчитали её подделкой (deep fake), созданной с помощью искусственного интеллекта. В числе не поверивших в подлинность видеозаписи был и лидер оппозиции Ли Чжэ Мён (Lee Jae-myung) из Демократической партии. Но, увы, все это оказалось сущей правдой.

Невозможно преувеличить масштабы решения Юна и его влияние на умы и настроения южнокорейских граждан. Хотя сегодня Северная и Южная Корея представляются нам совершенной противоположностью, простой дихотомией между диктатурой и демократией, южная часть полуострова также имеет за плечами трагическую тоталитарную историю. Военное положение, введенное Юном, было тринадцатым по счету, но первым с момента начала в 1987 году процесса демократизации. Многие сразу же вспомнили о массовых убийствах оппозиционеров прошлого. Примеров множество: сотни погибших в столкновениях между гражданами и полицией в 1960 году, после начала военного положения, объявленного диктатором Сингманом Ри (Syngman Rhee). Или резня 1980 года (на фото) в городке Кванджу (165 жертв по официальным данным, в то время как независимые источники говорят, что погибли от 600 до 2.300 человек), когда этот южнокорейский город в едином порыве восстал против военного переворота генерала Чун Ду Хвана (Chun Doo-hwan). По прошествии более четырех десятилетий с тех трагических дней, Южная Корея все еще остается очень и очень молодой демократией, которая внезапно обнаружила, что рискует вернуться в свое темное прошлое. Этим объясняется немедленная и бурная реакция гражданского общества, которое сыграло решающую роль в вынесении «обвинительного приговора» Юну.

В этой связи очень важно понимать контекст, в котором возникло само решение о введении военного положения. Южная Корея имеет крайне поляризованную политическую систему. Позиции консерваторов и прогрессистов традиционно непримиримы. Как по вопросам экономической и социальной политики, так и по вопросам внешней политики. Консервативная партия «Сила Народа», членом которой является Юн, всегда занимала очень жесткую позицию в отношении Северной Кореи, выступала за хорошие отношения с Японией, стремилась к укреплению альянса с США и занимала более скептическую позицию в отношении Китая. В последние недели она впервые объявила о прямых поставках оружия на Украину в качестве «ответа» на предполагаемое участие северокорейских военных в войне на стороне России. «Демократическая Партия» Южной Кореи во главе с Ли, напротив, более ориентирована на диалог с Пхеньяном, с которым она видит будущее воссоединение двух частей полуострова, предлагает большую независимость от директив Вашингтона, поддерживает хорошие отношения с Пекином и более скептически относится к Токио.

Все эти разногласия усугубились после спорных президентских выборов 2022 года, на которых Юн с небольшим перевесом (около 0,7%) победил Ли. Юн – бывший прокурор с репутацией неподкупного человека, но с самого начала своего мандата он был, как говорят в США «хромой уткой», поскольку оппозиция всегда имела большинство в Парламенте. Это большинство даже увеличилось после апрельских выборов в законодательный орган, когда консерваторы потерпели рекордное поражение и это был прямой результат двух наполовину провальных лет правления Юна и его политики внутри страны. Вместо того чтобы занять позицию диалога с оппозицией и стимулировать реформы, Юн занял жесткую оборону. За 30 месяцев он 25 раз воспользовался правом президентского вето. В частности, он заблокировал проведение специального расследования по делу о массовой гибели людей в Итхэвоне, когда во время празднования Хэллоуина в 2022 году около 160 человек (почти все они были очень молодыми), были насмерть задавлены неконтролируемой толпой. Очевидные нарушения со стороны аппарата безопасности никогда не приводили к наказаниям со стороны правительства. В других случаях право вето использовалось для блокирования расследования в отношении Ким Кеон Хи (Kim Keon-hee), жены Юна, обвиненной, в частности, во вмешательстве в выборы и принятии роскошной сумки Dior в качестве подарка от одного скандально известного проповедника.

С другой стороны, лидер оппозиции Ли сам еле спасся от ордера на арест в рамках расследования дела о коррупции и также пережил легкое ножевое ранение во время митинга в январе прошлого года. Опираясь на свое парламентское большинство и являясь главным героем таких медийных инициатив, как голодовки с онлайн стримингом в прямом эфире, лидер оппозиции, тем не менее, увеличил свою популярность, опираясь также на недовольство различных категорий граждан. В их числе – профсоюзы, ключевые субъекты демократизации страны, которые Юн посмел обозвать «преступными организациями» за забастовки против его администрации. Кроме того в число горячих сторонников оппозиции входят женские организации. Уже в ходе предвыборной кампании 2022 года Юн взял глубоко анти-феминистский, если не сказать откровенно женоненавистнический тон. Среди его первых политических обещаний, что неудивительно, было упразднение Министерства гендерного равенства. Никогда еще голосование в Южной Корее не было настолько разделено по половому признаку. На президентских выборах 2022 года 58% женщин моложе 30 лет проголосовали за прогрессистов и лишь 33% – за консерваторов. Неудивительно, что во время масштабных протестов против Юна после его попытки ввести военное положение, по данным южнокорейских СМИ, около 30% людей на улицах составляли женщины моложе 30 лет. Ли, прозванный «южнокорейским Берни Сандерсом» за свои необычно радикальные для азиатского контекста позиции, также смого хорошо использовать недовольство внешней политикой Юна. В частности, многим южнокорейцам не понравилась оттепель в отношениях с Японией, достигнутая ценой отказа от требования репараций за чудовищные преступления совершенные японскими оккупантами во время колониального правления. Многие южнокорейцы также не согласны со сближением совей страны с США и с НАТО, с которыми в 2023 году был подписан исторический договор о партнерстве.

Именно в этом откровенно токсичном контексте и было принято решение о введении военного положения. Юн воспользовался предлогом, что закон о бюджете был заблокирован в Парламенте из-за требований оппозиции о внесении поправок, и в своей речи осудил «саботаж» демократических институтов некими не названными силами, якобы «симпатизирующими северокорейским коммунистам». В действительности, как было ясно с самого начала, это не имело никакого отношения к Северной Корее, которая в последние дни называла Юна «фашистским диктатором». Разочарованный невозможностью действовать как ему заблагорассудится, а возможно, беспокоясь о своем судебном будущем и будущем своей жены, Юн попытался сделать немыслимое.

Еще несколько дней назад это выглядело как неожиданное, лично им принятое безрассудное решение. То, что выясняется сейчас, может частично изменить картину. Прежде всего, ключевая роль во всем этом деле бывшего Министра обороны Ким Ён Хёна (Kim Yong-hyun, на фото), кажется, уже точно установлена. Он является одним из преданных сторонников Юна и его другом еще со школьных времен. Ким был назначен Министром обороны в августе, по мнению некоторых оппозиционеров, специально для того, чтобы президент мог иметь поддержку армии и свободу действий при возможном введении военного положения. В подтверждение этого тезиса циркулирует документ разведки, доказывающий, что план введения военного положения был подготовлен уже в начале ноября 2024 года. Среди мотивов, которые предполагалось выдвинуть, – провоцирование кризиса в отношениях с Северной Кореей путем отправки военных беспилотников за пределы демилитаризованной зоны, разделяющей две Кореи с момента войны 1950-1953 годов. Многие свидетели, в том числе военные, подтвердили, что Ким приказал вмешаться в работу Парламента, выдав ордера на арест лидеров оппозиции. Бывший министр, обвиненный в государственной измене, в последние дни пытался покончить с собой уже будучи в тюрьме.

Правящая партия поначалу пыталась спасти своего президента Юна и его администрацию. На первом голосовании по импичменту в субботу 7 декабря она решила бойкотировать заседание Палаты, чтобы не допустить кворума. И это при том, что для принятия решения оппозиции требовалось как минимум восемь голосов большинства. На следующий день премьер-министр Хан Дак Су (Han Duck-soo) и лидер партии Хан Дон Хун (Han Dong-hoon) объявили о создании комиссии по расследованию решения Юна, которая должна была привести к его мягкой отставке в пока еще не определенный срок. Этот шаг был продиктован оппортунистическим расчетом. Был сделан расчет, что Ли, этого вечного соперника Юна, фактически ожидает апелляционный суд по обвинению в ложных заявлениях, сделанных во время избирательной кампании 2022 года. Если его признают виновным, он рискует лишиться возможности баллотироваться на следующих выборах. В случае же импичмента Юна, напротив, шансы Ли возрастают, поскольку сроки выборного цикла могут сократиться, а судьи Конституционного суда будут поглощены расследованием дела Юна.

Планы консерваторов изменились не только из-за огромного давления со стороны гражданского общества, но и из-за отсутствия гибкости у самого Юна, который в обращении к нации в четверг 12 декабря отверг любые предложения об отставке и пообещал не сдаваться «до последнего», также вновь заявив о военном положении как о «необходимом акте правительства». К тому времени стало ясно, что, говоря военным языком, «организованное отступление на заранее подготовленные позиции», о котором мечтала его партия «Сила Народа», невозможен. Для Юна это была, возможно, крайняя попытка вырвать для себя хоть какие-то гарантии в судебной сфере. А может быть, он переоценил как свои возможности, так и (теперь уже весьма ограниченного) круга своих сторонников, которые даже в прошлую субботу (14 декабря 2024 года) провели демонстрацию в его защиту в центре Сеула под флагами Южной Кореи и США. Дело в том, что консерваторы, после того как различные прогрессивные (и непрогрессивные) СМИ навесили на них ярлык «предателей» за то, что произошло на прошлой неделе, все-таки решили явиться на «парламентский суд», то есть на второе голосование по импичменту в субботу 14 декабря. И 12 из них проголосовали за импичмент Юна, который был немедленно отстранен от должности, а его полномочия были переданы премьер-министру Хану на временной основе.

Что с Юном будет дальше пока не известно, поскольку необходимо дождаться решения Конституционного суда, который должен подтвердить отставку Юна в течение 180 дней. Если решение об отстранении от власти будет подтверждено, досрочные президентские выборы будут назначены в течение двух месяцев после вынесения решения. В двух предыдущих процессах по импичменту президента решения были вынесены в течение трех месяцев. Но, на этот раз возникла проблема. Не хватает трех из девяти конституционных судей, которых теперь должен назначить Парламент с необходимым подтверждением премьер министра, временного исполняющего обязанности президента. Эта процедура неизбежно вызовет новые споры и потребует немало времени. Одновременно продолжатся судебные расследования во время которых Юн, обвиненный в мятеже и злоупотреблении властью, не сможет выехать за границу после того, как у него был конфискован загранпаспорт.

Последствия нестабильности в Южной Корее также будут иметь серьезные последствия для международной обстановки, не в последнюю очередь потому, что они случились и развиваются в деликатный переходный момент власти за океаном. Возвращение в президентское кресло в США Дональда Трампа порождает неизвестность в отношении проекции политики Вашингтона на страны Восточной Азии. Также резко возросла напряженность в отношениях между Сеулом и Пхеньяном, особенно после того, как северокорейский лидер Ким Чен Ын (Kim Jong-un) и президент Российской Федерации Владимир Путин подписали договор о взаимной обороне, который, как пишут международные СМИ, хоть это не было абсолютно подтверждено официально ни одной из сторон, позволил Пхеньяну отправлять войска сражаться на стороне России. За развитием событий с интересом наблюдает и Китай, который в случае «смены караула» на вершине власти в Южной Корее может рассчитывать на «новое начало» в отношениях с Сеулом. Возможное будущее президентство Ли также может благоприятствовать усилиям Трампа по возобновлению прерванного диалога с Пхеньяном. Однако сначала нам предстоит дождаться решения Конституционного суда Южной Кореи – страны, которая сегодня просто радуется тому, что удалось избежать смертельной опасности, предотвращенной благодаря счастливому переплетению исторической памяти старших и смелости младших.