Ближний Восток – лабиринт альянсов

Уважение к понятию сложности требует осторожности при попытках аналитического приближения к региону, возникшему в результате исторических отложений, стратегических интересов, религиозных надстроек и культурной отсталости, к тому же населенному молодым, угнетенным населением, лишенным жизненных перспектив. К этому следует добавить сильное антизападное недовольство, вызванное европейским колониализмом, американским империализмом и нынешними злоупотреблениями Израиля.

Как и везде, даже на Ближнем Востоке факторами идентичности являются язык, этническая принадлежность, цвет кожи, религия (и подсемейства), переплетения которых служат местным сатрапам и внешним силам, в первую очередь Соединенным Штатам с их крупными военными базами.

Религия, вестница мессианских горизонтов, занимает центральное место в ближневосточной идентичности, являясь одновременно жертвой и главным героем фанатизма, социокультурной отсталости и антисовременных позиций, благодаря которым процветают церковные и светские олигархии всех видов, в то время как подчиненные классы выживают в пустоте социальных требований и политического сознания.

Возможный выход из экономической отсталости сталкивается с хронической политической нестабильностью, которая зависит от привилегий господствующих классов. Вместо борьбы с поляризацией богатства, нехваткой работы и плохими перспективами, низшие классы соблазняются иллюзией этнических или религиозных бунтов, становясь жертвами сектантства и миграционной эксплуатации. Транснациональный капитализм также процветает здесь за счет грабительской деятельности, поддерживаемой разжиганием войны США в соучастии с местными олигархиями.

Даже терроризм, ответвление этой системы, коренится в разочаровании и несправедливости, отравленном плоде неоколониального вмешательства, привлеченного региональными богатствами, но нечувствительного к судьбе этих людей. Эффективного предотвращения и нейтрализации террористов, как мы и должны делать, недостаточно.

В регионе турбулентности, который простирается от Каспийского до Средиземного моря до Северной Африки, знания сторон бросают вызов аристотелевской логике: Израиль выступает против палестинцев, на самом деле больше против Хамаса, чем против Палестинской национальной администрации (ПНА). Египет поддерживает ПНА, но не ХАМАС, и ослабил отношения с Израилем. У ХАМАСа и Ирака один и тот же противник – Израиль, но у них не очень хорошие отношения друг с другом. Турция не безразлична к повестке дня ХАМАСа, но смягчила отношения с Израилем. У «Хезболлы» плохие отношения с суннитскими странами, она является союзником Ирана и Сирии, которыми, в свою очередь, управляет шиитское/алавитское меньшинство (которое, по мнению некоторых, даже не является частью ислама, как, например, ливанские друзы или турецкие алевиты), оставаясь актуальным контекстом в Ливане.

Ирак критикует Саудовскую Аравию (СА), но близок к Египту, который, однако, имеет хорошие отношения с Эр-Риядом. У Ас-Сиси есть некоторые проблемы с Ираном, он не доверяет Асаду, но тем более Анкаре (которая фактически находится на противоположной стороне Ливии). СА ближе к Ирану, Ираку и Сирии (но не к Хезболле), имеет прагматичные отношения с Израилем (в меньшей степени после событий в Газе), но с подозрением относится к Турции. СА финансирует ХАМАС, но является врагом Братьев-мусульман, которые, несмотря на реализацию различных национальных программ, объединились в пользу ХАМАСа и против Израиля. Последняя является врагом Хезболлы, которую поддерживает Иран, финансирующий ХАМАС, получающий деньги в основном от суннитских монархий и враждебно настроенный как к Асаду (защищаемому русскими), так и к остаткам так называемой умеренной сирийской оппозиции. Последняя, поддержанная в то время Соединенными Штатами, странами Персидского залива и СА, затем объединилась в Исламское государство, которое до сих пор существует на сирийском северо-западе. Тегеран имеет нейтральные отношения с Ас-Сиси (врагом Хезболлы), исходит из напряженных отношений с монархиями Персидского залива (за исключением Катара), поддерживает йеменских хуситов (заидитских шиитов), атакованных СА без мандата ООН, но с американской помощью. Турция является врагом Асада, которого Иран явно поддерживает, хотя Турцию и Иран связывают прочные связи по антикурдским мотивам (смертельные враги для обоих) и по экономическим и энергетическим причинам.

Иракские курды пользуются сильной автономией (благодаря армии Пешмерга) и имеют смягченные отношения с Анкарой, хотя последняя не доверяет курдам как таковым, всем сторонникам Курдской рабочей партии (турецкой) в давней борьбе с турецким национализмом. По этническим причинам иракские курды, преимущественно сунниты, враждебны иракско-суннитским арабам, а по этнически-религиозным причинам они также враждебны ирако-шиитам. В Иране, где 90% составляют шииты, но только 50% составляют этнические персы, курды разделены на суннитов и шиитов, но все они мечтают о независимом государстве, когда условия позволят это.

Многие выставляли напоказ борьбу с ИГИЛ. Однако монархии Персидского залива и американцы стремятся, прежде всего, свергнуть Асада и уменьшить роль Ирана и «Хезболлы» в циничной игре с Исламским государством. В Рожаве Анкара борется с сирийскими курдами, потенциальными магнитами для своих турецких товарищей. Это кошмарный сценарий пантюркизма, отстающего от истории и неспособного признать политическую жизнеспособность 25-30% населения страны.

Сунниты, противники шиитов (будь то иранцы/двунадесятники, алавиты, алевиты, исмаилиты, хуситы и другие), в свою очередь, разделены между собой: ваххабиты против салафитов, Аль-Каида против суннитских правительств; братья-мусульмане против других братьев и против ваххабитов-саудитов; однако эмиры, князья и религиозные или светские государи становятся союзниками против любого, кто посягает на их классовые привилегии.

На бумаге Соединенные Штаты являются врагом ИГИЛ и Аль-Каиды (на самом деле, в зависимости от удобства), но, прежде всего, врагом ХАМАСа и Хезболлы, обоих противников Израиля. «Хезболла» – террористическая группировка США, которая отличает военную часть от политической и имеет посла в Ливане, где Партия Бога находится в правительстве с суннитами, друзами и христианами. Однако «Хезболла» не является террористической организацией для европейцев и турок.

США придерживаются теории хаоса, которая, однако, совсем не хаотична. Разделяя друзей и врагов, они поддерживают высокую стоимость доллара, продают оружие всем и укрепляют имперские позиции вечными конфликтами. Они поддерживают Ас-Сиси и враждебно настроены по отношению к Сирии, где незаконное присутствие американских солдат служит краже нефти из сирийских скважин. Те же самые солдаты, которые в Ираке гарантируют грабительскую добычу нефти нефтяными компаниями США в качестве компенсации за нелегитимную антисаддамовскую войну 2003 года. Несмотря на это, Ирак находится в хороших отношениях с Сирией, которая когда-то была другом Ирана и Хезболлы, всех врагов США, которые как многолетние союзники поддерживают репрессивную политику Израиля в Палестине по стратегическим соображениям (в случае региональных конфликтов) и взаимозависимости (израильское лобби, в первую очередь Aipac*, оказывают сильное влияние на американские СМИ и политику**).

В последнее время Россия и Турция наладили хорошее согласие (даже при украинском сценарии). Турецкая нетерпимость, страны НАТО, к высокомерию Вашингтона растет, даже подозреваемого в организации неудавшегося переворота 2016 года. Импортируя все большее количество российского газа и нефти, Эрдоган построил хорошие отношения с Москвой, которая в свою очередь развивает мечту о трещине в отношениях Турции/НАТО-США.

Столкнувшись с такой загадкой, что делать?

Встряска, исходящая из здравого смысла, политической этики и того кусочка международного права, который странам удалось построить в конце Второй мировой войны – и который Соединенные Штаты, считая это препятствием для своего булимического господства над миром, постоянно стремятся демонтировать – хотели бы, чтобы внешние державы покинули регион, начиная с Соединенных Штатов, «нации, предназначенной Богом для управления беспокойным миром», согласно патологической экзальтации американских правых.

Только тогда, когда (нео)колониальное вмешательство исчезнет, мы сможем надеяться на постепенный баланс между странами региона и представить себе на основе ценностей, основанных на человеческом прогрессе, (ре)конструкцию их институциональных систем в рамках, ставящих во главу угла мир и равенство. Это не всё, но было бы много. Однако для этого необходимо иметь политические и экономические противовесы (БРИКС?), способные сдержать американскую однополярную гегемонию, отравляющую планету.