Индия, послушный гигант?

Когда смотришь на Индию, тебя всегда охватывает чувство головокружения. Подумайте о выборах, которые проходят с середины апреля: 986 миллионов избирателей – эквивалент совокупного населения США, Европейского Союза и России – которые будут голосовать на более чем одном миллионе избирательных участков в течение шести недель. То есть крупнейшее электоральное событие в истории человечества. Которая до сих пор осуществляется традиционным способом, несмотря на «Индию Стак», программу, которая дает жизнь единой программной платформе, призванной привести страну буйволов и деревни в цифровую эпоху, одну из самых передовых в эпоху цифровых технологий в мире. Цифры «весят»: там будет 470 миллионов женщин и почти 200 миллионов избирателей в возрасте двадцати лет, из которых десятая часть проголосует впервые.

Как страна дошла до голосования? Разделенной. Больше с политической, чем с экономической точки зрения. Фактически, автомобиль индийской экономики сейчас вступил в турборежим: она не только зафиксировала самый высокий рост ВВП в мире в прошлом году, но и в этом году достигнет 8-процентного роста, но и внутренних Силиконовых долин все больше, и четверть всех тех, кто войдет в мир труда в 2024 году будут индийцы, как знаменитые демографические дивиденды. Однако в экономике нет недостатка в светотенях: в росте Индии доминирует «реляционный капитализм», который дорог премьер-министру Моди, у которого есть глаз, или, скорее, два, на «глобальных индийцев», которые обогащаются за счет все еще сильного протекционизма внутреннего рынка, среди которого выделяются Амбани и Аданис, богатейшие миллиардеры Азии. Однако они не одиноки, учитывая, что в Индии создается больше миллионеров, чем в Китае, уступая только США.

Более того, по данным Всемирной лаборатории неравенства, возглавляемой экономистом Пикетти, неравенство в заработной плате и социальном неравенстве выше, чем в период «британского владычества»: в 2022 году 1 процент самых богатых населения владел 40 процентами национального богатства. Далее, за развитие приходится платить растущим загрязнением: Индия сегодня напоминает Китай в темные века, это третья по загрязненности страна в мире, Дели находится на таком же положении среди столиц, в то время как более 90 процентов населения дышит нездоровым воздухом. Однако население, «средний индиец», твердо верит в «индийскую мечту», переезжает в город или в его огромные трущобы и отправляет своих детей учиться в Индийский технологический институт. И они не ошибаются, поскольку активы, которыми обладает страна, многочисленны и сходны: 500 миллионов говорят по-английски, и многие из них свободно говорят о «глобализации»; это самая молодая страна в мире, разделяющая рекорд с несколькими африканскими государствами, но имеющая совершенно разные перспективы развития; это единственная страна, которая может позволить себе открыто конкурировать с Западом с точки зрения культурного влияния.

Нет, не экономика дестабилизирует траекторию движения Индии к статусу мировой державы. Скорее, именно политический аспект по-прежнему вызывает разногласия в стране и представляет собой источник беспокойства для наблюдателей. Не потому, что есть какие-либо сомнения в том, что Нарендра Моди будет переназначен премьер-министром в третий раз своей партией, БДП, которой суждено победить, если не победить с подавляющим большинством голосов, на выборах по обновлению Палаты представителей, Лок Сабха. Что касается климата, в котором проходят предвыборные консультации, Моди, находящийся у власти с 2014 года, изменил лицо Индии, превратив ее в страну, стремящуюся к современности, хотя и с вышеупомянутыми ценами. Результат выборов запечатлеет эпоху и позволит нам проверить степень фактического консенсуса, который он получает с ускорением, которому он подвергает своих соотечественников. Вызовов много, и многие из них все еще остаются открытыми: модернизация против традиций, секуляризм против конфессионализма, обновление против протекционизма. Программа Моди ясна: сосредоточиться на индуистском возрождении, чтобы объединить национализм и веру и добиться экономической и социальной модернизации, маргинализируя мусульманское «меньшинство», которое считалось наследниками династии Великих Моголов, которая завоевала северную Индию и британский колониализм в XV веке. «Индия индийцам» или, по распространенному мнению, индусам: лаборатория религиозного национал-популизма, идущего рука об руку с технологической модернизацией. Внутри, а не сзади, появляется опасность столкновения цивилизаций в мозаичной нации, где, если верно, что 80 процентов составляют индуисты, меньшинства, начиная с мусульманского, – 200 миллионов, то есть Индии, третьей «исламской» страны мира после Индонезии и Пакистана – разбросаны по всему субконтиненту. Никакой новый «раздел» невозможен, поскольку он рискует вновь зажечь скрытый запал религиозного экстремизма, который так часто взрывался в прошлом, вопреки западному мифу об Индии как «мягкой стране». Решающий эксперимент по сосуществованию в свете гораздо более масштабной, конечно, с точки зрения размеров, но, возможно, и с точки зрения политико-стратегических перспектив, войны между Израилем и ХАМАСом. Религиозная напряженность глубже, чем чисто политическая, хотя меры тюремного заключения по обвинениям в коррупции против некоторых лидеров оппозиции во время избирательной кампании вызвали тревогу среди наблюдателей – даже Государственный департамент США сделал это. Начнем с того, что касается Арвида Кеджривала, лидера партии «Аам Аадани» – «партии простых людей», которая управляет столичным городом Дели и имеет большинство в Пенджабе. Значимая фигура в панораме слабой и раздробленной коалиции оппозиционных партий, возглавляемой Конгрессом династии Ганди, под аббревиатурой I.N.D.I.A.

Внешняя политика остается на втором плане в предвыборной борьбе, а отголоски грохота танков на Донбассе и в секторе Газа размыты в Мумбаи или Варанаси, что также является признаком постепенного отхода от канонов «Вашингтонского консенсуса». Моди и его Индия намерены сохранить свои руки свободными в мире, который скорее аполярен, чем многосторонен. Прошлогодняя встреча «Большой двадцатки» в Индии продемонстрировала это. Моди, возможно, находится в световых годах от Неру, но он не забыл урока последнего, тогдашнего главы временного правительства, который в 1945 году написал Менону, назначенному послом в ООН, дав ему следующие инструкции: «Мы дружим со всеми, но мы не должны присоединяться ни к Вашингтону, ни к Москве». Индия была неприсоединившейся еще до того, как стала независимой. Западным канцеляриям следовало бы не питать иллюзий.

Говоря о Западе: было бы правильно, если бы он лучше сосредоточился на индийской траектории и отказался от своих близоруких очков. Индия родом издалека и намерена далеко пойти: с этой страной нужно считаться. Это не резервный Китай и не противовес ему. Могут быть сюрпризы. Например, отметить, что на этапе отступления либеральной демократии в мире затуманивания ценностей, установленных в Бреттон-Вудсе, «фестивале демократии» в Индии, с его гибридными последствиями и экзотическими акцентами для наших ушей, она могла бы представлять собой модель платья, подходящую для ношения в 88 процентах стран мира, не являющихся западными. Очень нужный сюрприз…