Индокитай, новое Эльдорадо

Азиатский континент сегодня разделен между тремя сферами влияния: западные талассократии (господствующие на море, прим. перев.) сохраняют сильное влияние на морскую периферию Дальнего Востока (синим цветом на карте). Континентальные державы, сотрудничающие друг с другом, владеют телом Евразии (красным на карте). Со своей стороны, нейтральные державы, расположенные в юго-западной четверти Азии (отмечены зеленым на карте), представляют собой гласис (защитную зону, прим. перев.), ступеньку, пограничное пространство, сотрудничающее с противостоящими геополитическими лагерями. Азиатские нейтральные страны в настоящее время отмечены сильным дипломатическим возрождением, поскольку они ведут тонкий баланс между антагонистическими державами.

Дестабилизированные растущими геополитическими рисками и неспособные предвидеть будущие риски, поскольку они полагаются на неэффективные статистические инструменты, транснациональные корпорации концентрируют свои инвестиции на низких аллювиальных равнинах этих нейтральных пространств, традиционно предназначенных для сельскохозяйственной жизни. Это движение отвечает потребности в безопасности, а также геоэкономической реальности: центр тяжести мировой экономики переместился в сторону Евразии, транснациональные корпорации должны сблизиться как можно ближе, избегая при этом Верхней Азии, где они заграждают друг другу. Таким образом, нейтральные азиатские пространства стали пространством для диалога и обходных маневров.

В этом геополитическом контексте полуостров Индокитай занимает замечательное положение. Расположенный на перекрестке империй, он включает в себя китаизированную часть, Вьетнам и Лаос, а также индийскую территорию, состоящую из Камбоджи, Сиама и Бирмы. «Очень грубо Индокитайский полуостров можно описать как состоящий из двух треугольных регионов (Красная река на севере и Меконг на юге), соединенных хребтом Аннамитской цепи» (1).

Следует отметить, что бассейн Красной реки был китаизирован, а бассейн Меконга – индианизирован. Стремясь восстановить свое историческое влияние в китаизированном регионе, Китай реализует сложную стратегию на Индокитайском полуострове, где каждое государство отвечает собственной ребалансировкой.

Для Вьетнама китайское присутствие особенно важно в его исключительной экономической зоне площадью один миллион квадратных километров. Эта морская зона содержит значительные рыбные ресурсы, а также месторождения нефти и газа. Это морское пространство, контролируемое шестью проливами, является зоной высокого напряжения и имеет тем более стратегическое значение, поскольку через него проходит 50% мировых коммерческих грузов. Ханой пытается избежать китайского контроля, развивая свою газовую экономику, которая составляет 25% ВВП Вьетнама. Обладая третьими по величине запасами газа в АСЕАН, Вьетнам находится в процессе оснащения необходимой инфраструктурой для удовлетворения постоянно растущего внутреннего спроса. С другой стороны, интенсификация сельского хозяйства сопровождается реализацией 14 соглашений о свободной торговле, позволяющих обосноваться там мощным иностранным агропромышленным группам. Наконец, Ханой пытается продолжить сближение с Соединенными Штатами, привлекая на свою землю технологические транснациональные корпорации. Таким образом, в 2024 году Вьетнам выиграет от разделения экономики Китая и Америки. Группа Apple там широко зарекомендовала себя. То же самое относится и к китайским компаниям, желающим обойти американские ограничения на импорт китайской продукции. Тайваньские технологические гиганты также решили перенести часть своего производства во Вьетнам, чтобы избежать китайско-американской напряженности. Таким образом, формируется геоэкономическое переустройство, благоприятное для остающегося нейтральным Индокитайского полуострова, в рамках которого деловой мир незаметно налаживает контакты между двумя глобализированными сферами, конкурирующими друг с другом.

Аналогичное развитие наблюдается в Камбодже, которую Китай сделал ключевым направлением своей дипломатии соседства, разработав шестистороннюю структуру сотрудничества в сфере алмазной промышленности. Это не мешает Камбодже привлекать на свою территорию крупные международные бренды одежды, стремящиеся основать свою декарбонизацию на местной зеленой энергии. В Лаосе, напротив, очень сильное китайское давление. Причина проста: положение Лаоса позволяет ему обходить Южно-Китайское море и Малаккский пролив, территории, находящиеся в центре большой напряженности. В самом сердце этой страны, имеющей чрезмерную задолженность перед ним, Китай продолжает строительство нескольких основных коммуникационных маршрутов: автомагистраль удвоит 422-километровую железнодорожную линию между Вьентьяном и территорией Китая. Таиланд, имеющий хорошие перспективы роста на 2024 год, также обеспокоен железнодорожным сообщением с китайскими коммуникационными путями: колоссальный проект стоимостью более пяти миллиардов евро заложил основу для первого в стране скоростного поезда TGV, который должен соединить столицу Бангкок с Куньмином в 2028 году. Это государство должно значительно увеличить торговлю с Россией, сохранив при этом отношения с США. То же самое относится и к Бирме, которая в настоящее время получает оружие и нефть из России.

Таким образом, в краткосрочной перспективе мир во всем мире будет зависеть от духа открытости и умеренности активных и предприимчивых нейтральных государств, ставящих собственное развитие выше игр влияния, направленных на сохранение устаревшего гегемона. Что касается страдающих амнезией изобретателей множественного мира, им придется признать, что этот философский побочный продукт расчленения применим к их собственной замаскированной односторонности.

(1) Марлен Бюши, «Лесная история Индокитая (1850-1954). Перспективы исследований», «Колонизация и окружающая среда», Париж: Французское общество зарубежной истории, 1993, с. 219-249. (Зарубежная историческая библиотека. Исследования, 13).